— Но в мире остаётся ещё 75% залежей эфира, которые не принадлежат нам.

— Да, но все они расположены в труднодоступных местах и частью слабо разведаны, к ним ещё нужно создать инфраструктуру. А тут — бери готовое, к тому же, население образованное и способное к интеллектуальному труду. Да вы и сами всё понимаете. Единственное, что сдерживает начало войны, это не до конца отработанная технология и подковерные интриги всей Европы. Да и каждое по отдельности государство довольно слабое, а вот если они смогут собрать коалицию, то тогда…

— То тогда всё и начнётся.

— Именно так, но не будем о плохом, у нас свои задачи, у военных — свои, вот пусть о том у них голова болит, да у благословенного императора нашего. Со стипендиями решили, с награждением тоже, подождём официального уведомления и, собственно, награды, тогда и проведём торжественную церемонию.

— Всенепременно, Ваше превосходительство!

Три недели пролетели незаметно, интенсивность первых впечатлений ушла, заменившись повседневными эмоциями. Плотность графика лекций возросла, количество практических занятий также увеличилось. Уменьшались только мои средства, и происходило это стремительно.

Расходы на форму, различные необходимые мелочи, питание, хозяйственные вещи в общежитие, письменные принадлежности, почтовые расходы и прочее съели большую часть моих денег. А ещё требовалось покупать эфир для работы с даром. Как оказалось, каждый дар обладал таким количеством нюансов, что практически не повторялся.

Постепенно из лекций я узнал, что есть сила воздействия дара, продолжительность, мощность одномоментного выплеска, напряжение и сопротивление среды воздействию дара и ещё множество разнообразных характеристик. Дар в течение жизни носителя постоянно рос и видоизменялся, окончательно оформляясь только годам к тридцати, это если им занимались и развивали. Если же нет, то он останавливался в своём развитии гораздо раньше.

Вникая в разнообразие учебных нюансов, я размышлял, где раздобыть деньги. У меня оставалось всего пятнадцать злотых, а дальше покупать необходимое станет не на что. Я и не предполагал, что студенческая жизнь окажется такой дорогой, хотя понимал, что это столица и учусь я не в обычном захолустном высшем учебном заведении, а в академии для одарённых людей.

Впереди предстояли расходы на первую сессию и различные бытовые мелочи. Нужно купить ту же одежду, ведь я до сих пор рос. А где брать деньги? Обучение-то бесплатное, обеды тоже, но на этом жизнь не ограничивается, а стипендии нет. Ждать от матери постоянной помощи глупо, она, конечно, отложила деньги, пришлёт их мне, а дальше-то что? Я не хочу оказаться нахлебником, я поступил и готов действовать самостоятельно. От таких мыслей я поневоле вздохнул.

— Чего вздыхаешь? — тут же спросил меня Пётр, который сидел рядом за столом и штудировал учебник по основам металлургии.

— Да так, вспомнил, что деньги заканчиваются, а назначат ли нам стипендию, ещё неизвестно. Вдруг я окажусь болваном и завалю первую сессию…

— Ну, если контракт заключишь, то стипендию дадут, и если на отлично станешь учиться — тоже, но только через полгода, а пока за что тебе платить? Учись, и всё будет хорошо. А самоедством заниматься я тебе совсем не советую, ты ведь не болван.

— А что, у тебя денег совсем нет? — вступил в разговор Ефим.

— Ещё есть, но немного, на месяц хватит, может, на два, а потом нужно искать заработок. Матушка, конечно, пришлёт, она отложила немного на мою учёбу, но этот вариант на самый крайний случай. А ты разве сам о том не думаешь?

— Думаю, и даже работаю иногда, чтобы карманные деньги имелись.

— Ого, и кем ты работаешь? — живо заинтересовался я.

— Да так, по-разному. А ты ведь можешь картины в воздухе проецировать, да?

— Могу, а ты откуда знаешь?

— Пётр рассказывал. Покажи?

— Чайник вскипятишь?

— Да без проблем.

— Вот, смотри, — и я спроецировал в воздух главное здание академии, но держал его ровно десять секунд, после чего сразу убрал, решив, что незачем тратить столько энергии попусту.

— Вот это да! Как вживую увидел. А ты можешь это показывать долго?

— Нет. Пока только самое большее — минут пятнадцать, если возникнут чрезвычайные обстоятельства, как тогда с крушением поезда.

— С крушением поезда?

— Да, попали мы с Петром в железнодорожную катастрофу, почему и сдружились.

— А расскажи?

— Да ничего интересного. Закрутилось просто всё, и мы оказались в центре событий. А вообще, нечего там рассказывать, да, Пётр?

— Да.

Пётр оказался солидарен со мной и тоже не захотел делиться подробностями той ночи. После всего случившегося мы оба надеялись на награду за спасение людей, но прошло уже довольно много времени, а нас никто ни о чём не уведомлял. Могли бы хоть денег дать, но что уж теперь, значит, не заслужили. Я вздохнул.