— Как хотите. Разве вы студенты?! Нет! Студенты любят погулять, а вы — нет, и зря. Надо жить, пока молодой и учишься в столице, а то сегодня учишься, а завтра — уже нет.

— Хватит, Ефим, напился, так веди себя прилично, а не хочешь, иди отсюда.

— Ой-ой, ну и пойду.

Ефим обиделся и, поднявшись с кровати, куда-то ушёл. Он отсутствовал часа два и когда вернулся, уже не разговаривал с нами и улёгся спать. На следующий день он встал, как обычно, и вел себя так, как будто ничего не случилось.

— Ты чего буянил вчера? — спросил его Пётр.

— Да, лишку хватил с приятелем у него дома, вот и забуянил немного. А тебе уже надобно пальто покупать, Фёдор, — обратил он внимание на мою одежду. — Я вчера продрог и почти тверёзым пришёл, а ты, вон, ходишь ещё в летнем.

— Это точно, на днях схожу на склад, получу форменное пальто. Конечно, к нему ещё нужны шевроны да петлицы, и обшлага на рукава, а это всё только в мастерской продают, да подшивают там же, сам не умею. Закажу им перед выходными, они и сошьют. К сожалению, опять деньги придётся платить немалые.

— А как ты хотел?! Без денег никуда. Ничего, глядишь, заработок и у тебя получится, — важно ответил Ефим.

— Какой ещё заработок?

— Так картины показывать разные, которые ты умеешь.

— Где показывать?

— Можно вместо кино, и в цирке, например.

Не знаю, почему, это заявление меня просто взбесило, не так, чтобы я уж совсем был против таких вариантов, но сам тон, которым об этом объявил Ефим, мне категорически не понравился.

— Я не лошадь, чтобы в цирке выступать, и не клоун, и не канатоходец. Найду, где деньги заработать, спасибо тебе, Ефим, за предложение.

— Как знаешь. А я бы на твоём месте…

— А ты не на моём месте, — пресёк я его дальнейшие рассуждения.

— Ну, как знаешь, моё дело…

— … предложить, а моё дело отказаться, так?

— Да.

— Идёмте уже на лекции, а то опоздаем, — вмешался в разговор Пётр и мы, прекратив спор, стали собираться.

Обвернув вокруг шеи шерстяной шарф, я натянул на голову фуражку и вышел из комнаты вслед за Петром. На улице уже ощутимо похолодало, ветер обрывал с деревьев последние осенние листья, швыряя их в лица людей и закручивая по тротуарам маленькие пыльные смерчи.

В этом году осень оказалась на удивление сухая, только временами налетал на несколько дней шквал с Невы, и низкие, свинцового цвета тучи, заволакивая всё небо, резко обрушивались вниз проливным дождём. В такие дни не хотелось никуда ходить, что конечно же, способствовало учёбе, и чем дальше, тем пасмурных дней становилось всё больше. Ещё немного, и в воздухе залетают «белые мухи».

Так получилось, что с получением тёплого форменного пальто я изрядно затянул, привык, что осень в Крестополе тёплая, и не подстраховался. Здесь же очень быстро наступила промозглая и сырая погода, к которой я оказался не подготовлен. Сегодня занятий оказалось поменьше, и я планировал после лекций пойти на склад и получить пальто.

Всё чаще я задумывался, что стоит выходить в город и постараться познакомиться с девушкой, а то действительно, не ощущаю себя взрослым.

Организовывают же балы или вечера встреч в разных институтах и академиях, жаль, я пропустил студенческий вечер, о котором мы с Петром слишком поздно узнали. Да и, узнав вовремя, я, возможно, отказался от присутствия, так как на нём всем сказали быть не в форменной одежде, а в гражданской, а таковой у меня и не имелось толком, а прослыть нищебродом — не велика заслуга.

Ефим тоже на вечер не ходил, по неясным причинам, и вообще, он оказался весьма непрост, как мы о нём сначала подумали. Мало мы о нём знали, а то, что узнавали, не всегда нравилось.

Последняя лекция у нас проходила совместно с факультетом воздушного транспорта. Я стал немного подзабывать графиню, а тут она предстала собственной персоной и, главное, села совсем недалеко, прямо, как специально, чтобы я её мог хорошо рассмотреть, да и она тоже могла наблюдать за мной, если бы захотела. А между тем, лекция оказалась весьма интересна, речь шла о первом воздушном шаре братьев Монгольфьер.

— Итак, опыт запуска на Марсовом поле воздушного шара, наполненного водородом, оказался более, чем успешен, — вещал лектор, которым являлся сухонький старичок, всё время нервно потирающий руки. — А почему? Кто может ответить на этот вопрос, ведь до того большинство подобного рода шаров если и взлетали, то летели недалеко. Кто скажет?

На несколько секунд в аудитории зависла тишина, которую нарушил шорох поднятой вверх нежной девичьей руки.

— Мадмуазель Женевьева, прошу вас! — обрадованно потёр руки старичок-лектор.