Сердце замирает в груди.

Погребенные среди бесконечных «привет», «ты классная» и «здорово, красотка» от незнакомых парней, в списке оказываются два запроса от десятого и двадцать восьмого декабря.

Сообщения от Зоуи Спанос.

— Это называется досудебное ходатайство о снятии обвинений. Они подали его вчера на основании неправомерных действий полиции. Меня нельзя было допрашивать несколько часов без записи и до приезда матери. И, разумеется, мои показания расходятся с результатами вскрытия, что тоже играет в мою пользу.

Сегодня голос Анны звучит бодро; в нем не осталось ни капли тупого безразличия, к которому уже успела привыкнуть Мартина.

— И что дальше?

Уже почти пять часов субботнего дня. Мартина снова сидит в чулане в своей комнате и разговаривает с Анной, хотя должна заниматься совсем другими делами. На следующей неделе ей сдавать экзамены, но мама и папа еще не знают, что она уже перенесла дату на ноябрь. То, что происходит сейчас, куда важнее, чем какой-то тест, который она все равно завалит.

— Мы надеемся, что судья согласится сиять обвинения. Но всякое может случиться.

— Например?

— Ну, обвинение может подать протест на наше ходатайство. Мои адвокаты гарантируют, что так и будет, поэтому я готова. Потом судья назначит дату, когда обе стороны должны явиться в суд и представить свою позицию.

— А потом будет решено, удовлетворить ходатайство или нет?

— Верно. Если его отклонят, то мы вернемся к началу. Или я признаю себя виновной без суда, или начнется процесс. Но если удовлетворят, то все обвинения с меня будут сняты и я вернусь домой.

Мартина не уверена, но ей кажется, что напряжение в голосе Анны — это еле сдерживаемые слезы.

— Сколько тебе еще ждать? — тихо спрашивает она.

— Не знаю. Думаю, обвинение ответит довольно быстро, но это зависит от графика судьи и от даты слушаний.

Мартина медленно выдыхает сквозь зубы. Семья Зоуи будет вне себя. Она уже представляет себе, какие дыры взгляд Астер просверлит в ее затылке в школе в понедельник. Но если Анна невиновна, то это хорошие новости. Лучшие, на которые она только могла надеяться. Мартина решает сосредоточиться на этом.

И у нее тоже есть новости для Анны — новости, которые наверняка еще не дошли до ее адвокатов. Она с самого начала разговора думала, стоит или нет рассказать об этом, но сейчас ей кажется, что рассказать необходимо.

— Хочешь узнать кое-что интересное?

— Всегда готова, — отвечает Анна.

— Сегодня утром я работала в кафе, и под конец моей смены Эмилия привела Пейсли.

— Так… — медленно произносит Анна, и Мартина вдруг осознает, что Анне может быть нелегко слышать о бывших работодателях. Хотя это и не самое худшее из произошедшего, кроме всего прочего, Анна потеряла еще и летнюю работу.

— Послушай, — говорит она. — Пока они ели мороженое, Эмилии позвонили. Судя по разговору, это был ее муж.

— Том?

— Верно, Том. И вот она говорит ему, что они у Дженкинсов и что она повела Пейсли сюда — слушай внимательно — в награду за то, что та утром поговорила с детективами.

— О чем? — оживляется Анна. — Она не сказала?

— Нет, не сказала, — отвечает Мартина. — Но о чем еще могла говорить с детективами Пейсли Беллами, если не о твоем деле? Возможно, они собирают на тебя характеристику.

— Возможно, — задумывается Анна. — Я спрошу. Может быть, мои адвокаты хотят пригласить Эмилию и Пейсли свидетельствовать в мою пользу, если дело дойдет до суда. Не знаю, как по асе работает.

— Я тоже, — при знается Мартина — Но зто хорошая новость. Анна. Наверняка Наконец-то все зашевелилось.

— Я просто хочу домой. — тихим голосом отвечает Анна. — Мне теперь все равно, удастся ли выяснить, что случилось на самом деле. Я так устала…

— Я знаю, — говорит Мартина, хотя она вовсе даже и не знает.

Она понятия не имеет, как должна себя чувствовать Анна, проводящая за решеткой одну неделю за другой. И пусть Анна слишком устала, чтобы беспокоиться об истине, Мартина не готова сдаться. Изнутри ее сжигает горячее, как солнце, желание докопаться до правды. Она так близка к разгадке, что чувствует жар расплавленной лавы на языке.