Рабочий день детектива Миры Холлоуэй закончился час назад, но она все еще просматривает запись в комнате для допросов. С ареста Астер Спанос прошло больше суток. Она пересматривает допрос в третий раз от начала до конца, делая пометки ручкой. С девчонкой Чиккони они переусердствовали, и версия, казавшаяся им достоверной, рассыпалась в прах. Но теперь появилась другая возможность, и для них это манна небесная. Ей надо бы пойти домой, поспать немного. Но она хочет еще раз убедиться, что на этот раз все сделано правильно до последней мелочи. От этого зависит раскрытие дела. От этого зависит, сохранит ли работу сама детектив Холлоуэй. Она снова включает воспроизведение.

Объектив камеры направлен на девушку с мускулатурой пловчихи и чуть растрепанной стрижкой пикси. Она сидит на шатком металлическом стуле, опираясь на спинку, одетая в джинсы и серую хлопковую рубашку. Девушка постоянно одергивает ее, теребя пальцами длинные рукава.

Справа от девушки сидят ее родители и напыщенный адвокат. У жены вокруг глаз темные круги. Муж перед походом в полицию побрился, но пропустил пару мест.

Напротив семьи Спанос и их адвоката, сложив руки на тонком металлическом столике (новый предмет мебели в комнате), сидят детектив Холлоуэй и помощник детектива Мейси. Мейси ерзает в кресле на колесиках, постоянно перекатываясь на пару дюймов то вперед, то назад.

— Ты можешь начать сначала, Астер, — ласково говорит детектив Холлоуэй, и лишь легкое подергивание мускула на подбородке выдает, с каким трудом ей удается сдерживать характерную резкость в голосе.

Девушка делает глубокий вдох и рассеянно чешет в том месте, где воротник рубашки соприкасается с ключицей. Мать ободряюще поглаживает ее по ноге.

— Кажется, это началось во время каникул на День благодарения, почти год назад. Зоуи вернулась из Брауна, и у них с Кейденом что-то пошло не так. Мне она ничего об этом не говорила, но я видела, как она страдает.

В ту субботу Кейден гостил у друзей в городе. Во всяком случае, так он сказал Зоуи. Днем она навещала в Уиндермере миссис Толбот. В этом не было ничего необычного — они были очень близки. Но в тот вечер Зоуи вернулась домой вся в слезах. Она заперлась в своей комнате и не захотела со мной говорить. На следующее утро она вернулась в Браун.

— Мы не знали… — начинает Джоан Спанос, но помощник детектива Мейси жестом просит ее замолчать.

— Сейчас мы записываем показания мисс Спанос, — говорит он. — Поэтому говорить должна только она.

Джордж Спанос берет жену за руку, и они оба кивают детективам, сидящим по ту сторону стола, в w Что произошло после возвращения Зоуи в Браун? — спрашивает детектив Холлоуэй.

Астер тихо вздыхает.

— Я покопалась в ее комнате. Компьютер она, конечно, увезла, но в ящике стола я нашла несколько флэшек. На одной из них было несколько фотографий Кейдена с какой-то симпатичной девчонкой, которую я не узнала, а еще — несколько писем, которые были вырезаны и вставлены в один документ. Датой создания всех фотографий была суббота, а последнее письмо было датировано двадцать восьмым ноября, Днем благодарения. Так что все было совсем свежее, и я решила, что именно из-за этого Зоуи и расплакалась.

— Ты рассказала сестре о своей находке? Она подтвердила твою догадку? — спрашивает детектив Холлоуэй.

— Нет, прямо не подтвердила. Как я уже сказала, она не захотела со мной об этом говорить, — потому я сразу и поняла, что что-то не так. Наверное, она нашла фотографии и письма в ноутбуке Кейдена, когда ходила к миссис Толбот. Если бы я не нашла флэшку в ее столе, ничего этого не было бы, — подбородок Астер начинает дрожать, голос срывается, и мать снова касается ее ноги. — Если бы я могла все вернуть, я не стала бы заходить в комнату Зоуи. Я хотела бы этого больше всего на свете.

С другой стороны стола доносится громкий взволнованный всхлип, и Джордж Спанос прикрывает рот бумажным платком. Адвокат деловито записывает что-то в блокнот.

— Что было дальше, Астер? — спрашивает детектив Холлоуэй.

— Следующие пару недель я пыталась разговорить Зоуи. Кейден причинил ей боль, а она просто сидела сложа руки. Я не говорила ей о своей находке, потому что понимала, что на этом все разговоры закончатся. Я пыталась добиться, чтобы она сама мне все рассказала, но она притворялась, что все хорошо.

— Когда Зоуи приехала на зимние каникулы, я подумала, что все изменится. Но Рождество прошло, а все было по-прежнему. Если Зоуи не хотела ничего говорить мне — ладно. Но становилось понятно, что она не хочет говорить об этом и с Кейденом. Она всегда хотела, чтобы все вокруг были счастливы. А он пользовался ее добротой. Козел! — голос Астер едва не переходит в крик, рукава рубашки выскальзывают из пальцев, которые тут же сжимаются в кулаки. — Простите… — добавляет она, бросив быстрый взгляд на родителей.