Ответом на вызовы, связанные с процессами в советском социуме, в том числе с изменением роли интеллигенции и рабочего класса, было подтверждение, что в СССР сложилось «общенародное государство» [707] . Как известно, после 1917 г. было провозглашено, что Советский Союз — это «государство диктатуры рабочего класса». Однако в дальнейшем власти постепенно отходили от этой формулы. Поворотным пунктом стали отказ от идеи «Мировой революции» и принятие тезиса о возможности построения социализма в одной стране в середине 1920-х гг. Затем отход от концепции «диктатуры пролетариата» наметился в Конституции СССР 1936 г., был более явно артикулирован на XXI съезде КПСС в 1959 г. и закреплен в 1961 г. в новой программе партии [708] , которая гласила, что, «обеспечив полную и окончательную победу социализма — первой фазы коммунизма — и переход общества к развернутому строительству коммунизма, диктатура пролетариата выполнила свою историческую миссию и с точки зрения задач внутреннего развития перестала быть необходимой в СССР». Таким образом, хотя в период правления Н.С. Хрущева «руководящая роль» рабочего класса еще формально оставалась постулатом советской идеологии, ее институционализация в качестве «диктатуры» была ликвидирована. КПСС — ранее «партия рабочего класса» — получила новый статус «партии всего советского народа» [709] .

В середине 1960-х гг. провозглашенное в СССР «общенародное государство», в отличие от «государства диктатуры пролетариата», было признано «органом выражения интересов и воли всего народа», «классового единства» [710] . Однако при этом в «развитом социалистическом обществе» по-прежнему декларировалось сохранение «ведущей роли» рабочего класса [711] , проявлявшееся, по мнению советских идеологов, в том, что крестьянство и интеллигенция «стали на позиции рабочего класса, восприняли идеологию рабочего класса, как свою». В дальнейшем в «развитом социалистическом обществе» должна была усиливаться «однородность социальной структуры и социального равенства» при одновременном «укреплении руководящей роли рабочего класса» [712] . Уйти даже от формальной констатации «ведущей роли» рабочего класса, которая на практике явно уже не была таковой, власти СССР не решались.

В 1969 г. на совещании идеологических работников, реагируя на реплику, что в США «авангардная роль рабочего класса часто… заменяется учеными, инженерами, техниками» (с намеком, что в СССР — аналогичная ситуация), В.И. Степаков заявил: «Все равно они не обходятся без рабочих, и вряд ли можно себе представить такое положение, что появление машин, появление большого числа инженеров и техников… сводит на нет рабочий класс… Безусловно, научно-технические знания… приносят изменения в структуре общества, но не такие и не настолько, чтобы рабочему классу не оставаться ведущим». В 1971 г. Л.И. Брежнев отметил, что в СССР «и близко нет» систематического уменьшения удельного веса и роли рабочего класса (в отличие от США). Он полагал, что вместо этого наблюдается «сближение между людьми физического и умственного труда в производстве» (очевидно, это и предлагалось как решение проблемы отношений рабочего класса и интеллигенции). Советская пропаганда продолжала утверждать о росте «ведущей роли рабочего класса» с упрочением его положения «как основного производителя материальных благ» [713] . Категорически отвергалось предположение о дифференциации рабочего класса, а вывод некоторых ученых об его эрозии был признан «еретическим» [714] .

Концепция «общенародного государства» была ответом и на стремление части советской интеллигенции к «демократическим ценностям», так как такое государство, по замыслу идеологов, основывает «всю свою деятельность на демократических принципах воспитания, убеждения». Ф.И. Бурлацкий в те годы писал, что в Советском Союзе «принуждение хотя еще и сохраняется, но оно не применяется к каким-либо классам или слоям населения» [715] . Таким образом, был обозначен отход от репрессивной политики, и в то же время, косвенно указывалось на обоснованность сталинской политики как «необходимой» для существовавшего тогда в СССР государства «диктатуры рабочего класса». В этом вновь проявилась попытка сохранить «баланс», не допустив крена ни в сторону реабилитации сталинизма, ни в сторону дальнейшей «десакрализации» И.В. Сталина и советской власти в целом.

«Развитое социалистическое общество» было объявлено последним шагом к отмиранию государства, в ходе которого оно постепенно передаст свои управленческие функции «коммунистическому самоуправлению» [716] . В СССР еще в период правления Н.С. Хрущева были сделаны практические шаги в сторону передачи части государственных полномочий общественности. Так, функции Министерства культуры по лекционной пропаганде перешли к Обществу по распространению политических и научных знаний [717] , руководство физкультурой и спортом — к Союзу спортивных обществ и организаций СССР [718] . Были утверждены более демократичные нормы взаимоотношений между разными структурами государства [719] .

В стране было расширено производственное и местное самоуправление. При Советах создавались постоянные общественные комиссии, имевшие право выносить обязывающие решения в адрес хозяйственных и культурно-просветительных организаций. Происходила замена штатных отделов исполнительных комитетов внештатными, общественными. Создавались общественные советы. Некоторые исполкомы на рубеже 1950-х и 1960-х гг. целиком перешли на «общественные начала». В системе образования появились общественные инспекторы и методисты. В 1966 г., по оценкам советских экспертов, численность активистов в различных самодеятельных организациях, работающих под руководством советов, составляла несколько десятков миллионов человек. Расширилось участие граждан в решении социальных проблем предприятий через профсоюзы [720] .

В 1972 г. был принят закон о статусе народных депутатов, который определил для них достаточно широкие полномочия.

Заметным было усиление участия граждан в правоохранительной деятельности. В судах работали народные заседатели. При исполкомах местных Советов создавались административные комиссии, комиссии по делам несовершеннолетних, наблюдательные комиссии, заведовавшие исправлением и перевоспитанием осужденных. У милиции появились внештатные сотрудники и общественные помощники. С середины 1960-х гг. в СССР создавались добровольные народные дружины по охране общественного порядка (затем их деятельность была регламентирована постановлением ЦК КПСС и Совета министров СССР от 20 мая 1974 г.). В дальнейшем участие общественности в делах государства расширялось. В ноябре 1979 г. были принят закон «О народном контроле в СССР». В стране работали свыше 1,3 млн групп и постов «народного контроля» [721] . Однако все эти новшества не касались реальной политики. Кроме того, часть общественников действительно с энтузиазмом участвовала в делах государства, но определенная (может быть, подавляющая) часть заявленной общественной работы была, как это водилось в СССР, фиктивной, «для галочки».

С другой стороны, теперь учение об «общенародном государстве» стало частью легитимации отказа от форсированного построения коммунизма, так как оно было последним этапом перед «отмиранием государства», которое в ближайшем будущем теперь не планировалось. Было объявлено, что на этапе «развитого социализма» государство все еще «безусловно необходимо» — как минимум для того, «чтобы руководить», «осуществлять контроль за мерой труда и потребления, охранять права и свободы советских граждан, социалистический правопорядок и социалистическую собственность» [722] .