В августе 1968 г. ЦК партии подверг критике Центральное телевидение СССР за «ряд серьезных ошибок, снижающих роль телевидения как одного из важнейших средств пропаганды, наносящих определенный ущерб идеологической работе». В феврале 1969 г. были жестко раскритикованы за «идеологические прегрешения» издательства «Искусство», «Мысль» и Куйбышевское книжное издательство, которые якобы выпускали «произведения идейно незрелые, тендециозно представляющие явления нашей действительности». Журнал «Театр» обвинили в «восхвалении «новаторства» некоторых театральных деятелей, идущего вразрез с ленинскими указаниями партии в вопросах искусства», журнал «Новый мир» подвергся критике за то, что в нем «подчас появляются идейно и художественно незрелые произведения, искажающие советскую действительность» [1429] .

Сильное негативное воздействие на советское руководство оказал чехословацкий закон о свободе печати, принятый в рамках «Пражской весны» [1430] . После этих событий в СССР стало более настороженным отношение к литературе из «братских» стран (особенно из Кубы, Румынии и Чехословакии). На контроль были взяты 32 из 59 печатных органов компартий капстран и зарубежных «прогрессивных изданий», поступавших в Советский Союз для розничной продажи [1431] . Было восстановлено глушение передач западных радиостанций.

Кроме цензуры, была официально введена еще и «самоцензура». Принятое в январе 1969 г. секретное постановление Секретариата ЦК КПСС гласило, что «отдельные авторы, режиссеры и постановщики отходят от классовых критериев при оценке и освещении сложных общественно-политических проблем, фактов и событий, а иногда становятся носителями взглядов, чуждых идеологии социалистического общества». По таким случаям руководство театров, киностудий, средств массовой информации не принимало никаких мер, а закономерно пыталось перевести ответственность за «идейную направленность выпускаемых произведений» на Главлит. Поэтому ЦК официально возложил эту ответственность на руководителей издательств, СМИ, учреждений культуры и искусства [1432] . Власти объявили, что так как в творческих организациях «не была создана обстановка нетерпимости к идейным шатаниям, к проявлениям чуждых взглядов», то «в наказание» была введена «самоцензура», направленная на «повышение партийной ответственности» [1433] руководителей на местах.

Цензурный контроль в стране стал всеохватывающим [1434] . В июне 1971 г. Секретариат ЦК КПСС принял постановление «О мероприятиях по противодействию нелегальному распространению антисоветских и других политически вредных материалов», согласно которому требовалось усилить борьбу с «самиздатом» [1435] . Новое положение о Главлите, утвержденное в ноябре 1974 г., усилило контроль над СМИ, издательствами, экспозициями музеев, ввозимой из-за рубежа литературой, аудио- и видеопродукцией. Тем самым практически перекрывались все каналы нецензурированной информации. Главлит осуществлял «неусыпный, бдительный… построчный контроль» над средствами массовой информации. Разумеется, вся эта деятельность, как и прежде, контролировалась ЦК КПСС [1436] .

В феврале 1976 г. был запрещен выпуск учебников и учебных пособий по истории партии, политэкономии, научному коммунизму, марксистско-ленинской философии всем организациям, имевшим право издательской деятельности, кроме Издательства политической литературы при ЦК КПСС [1437] (этим пресекались пути несанкционированного толкования идеологии). Согласно постановлению ЦК партии «О мерах по усилению контроля за подготовкой и изданием мемуарной литературы», принятому в июле 1977 г., в три раза был сокращен выпуск мемуарной литературы и существенно снижены объемы этих изданий [1438] . Власти опасались, что в мемуарах советских политических и военных деятелей могут «проскочить» какие-либо нежелательные оценки советской истории.

К концу 1970-х гг. работа Главлита по «ошибкам идейно-политического характера, содержащихся в материалах, предназначенных для печати или публичного использования», еще более усилилась [1439] . Полномочия цензуры были расширены в книжной торговле и библиотечном деле. Книги теперь изымались не только на формальном основании (по наличию в списках Главлита), но и по признаку содержания [1440] , т. е. на усмотрение конкретного цензора, если он нашел даже в незапрещенном издании что-либо «крамольное».

Конкретные примеры цензурирования или наказания за публикации, вышедшие за пределы «дозволенного», — снятие подготовленного в 1977 г. к печати в журнале «Дружба народов» цикла стихов Е.А. Евтушенко, в которых, по мнению властей, «читателю навязывалась мысль… что в нашей стране якобы нет подлинной демократии» [1441] . В 1978 г. собственный корреспондент «Комсомольской правды» в США А.Б. Пумпянский за статьи, в которых он пытался дать объективную информацию об американской жизни, был отозван из Соединенных Штатов и уволен из газеты. Одной из основных претензий к журналисту были опубликованные им сведения, что среди граждан США — сто тысяч миллионеров [1442] . (Интересно, что трезвомыслящими идеологами ранее выдвигалось предложение как раз и давать в пропаганде «образ империализма США как разжиревшего хищника», что они считали намного более эффективным, чем «акцент на проблемах безработицы и нищеты в США» [1443] , но, очевидно, это предложение не сработало.)

Конечно, в системе цензуры были бреши — в частности, информация по спискам «запрещенных имен» поступала на места с большим опозданием и в неполном виде. Невысокий интеллектуальный уровень некоторых цензоров, их неосведомленность, а также более лояльная система цензуры в «провинции» позволяли некоторым авторам цензуру обходить [1444] , однако это было скорее исключением, чем правилом.

Другие методы изоляции страны от воздействия внешнего мира включали, согласно принятому в мае 1977 г. постановлению ЦК КПСС «О мерах по дальнейшему повышению политической бдительности советских людей», контроль за использованием «радиопередающих устройств, находящихся в спортклубах и организациях ДОСААФ, усиление среди радиолюбителей и радиоспортсменов разъяснительной работы по правилам радиообмена, особенно с зарубежными радиолюбителями». Важную роль должно было играть усиление контроля за выездом граждан СССР за границу. Партийные комиссии стали «более тщательно изучать» людей, рекомендуемых к таким выездам, «с учетом их деловых и политических качеств, морального облика и общественной активности» [1445] .