Надо будет поинтересоваться у Виктора, какие у него были в школе оценки по физике.

Да, упрямства ему не занимать. Уж я ему по-всякому транслировала мысль в стиле «дяденька, вам тут ничего не светит, идите-идите», но он её не воспринимал. Принимал к сведению, но признавать истиной отказывался. Настолько самоуверенный? Да, скорее всего, так и есть. Привык получать всё, что хочет. Закусил удила, не может констатировать, что не на ту напал, признать своё поражение и свалить уже наконец в закат. Или в туман — не знаю уж, что ему больше нравится. Главное, чтобы ушёл и занялся своими делами. Ну наверняка ведь они у него есть.

К сожалению, несмотря на всю любовь к ребёнку, его надо учить не только выигрывать, но и проигрывать. Виктора, по-видимому, не научили. А пора бы научиться, большой уже мальчик-то…

Я вздохнула и шагнула вперёд, к столу для осмотра, возле которого стоял хирург — молодой мужчина с карими глазами, смуглой кожей и аккуратными усами и бородой. Выслушал мою краткую историю, а затем я достала Сеньку из переноски… и охнула — потому что первым делом несчастное животное попыталось покончить жизнь самоубийством, грохнувшись со стола. А грохнулась бы она смачно — левая задняя лапа у Сеньки висела плетью.

— Понятно, перелом, — кивнул ветеринар. — Сейчас посмотрим, что ещё есть…

«Ещё» у Сеньки, которая действительно оказалась девочкой — тут я не удивилась, ибо мордашка у неё была девчачья, — обнаружилась черепно-мозговая травма, из-за которой она тряслась, как в лихорадке, а ещё ничего не видела. Реакция на свет отсутствовала.

— Скорее всего, это от удара и пройдёт потом, но нужно наблюдать, конечно. Сейчас все анализы у неё возьмём, а потом на рентген пойдёте.

Анализы, естественно, дело важное и необходимое, но я сразу слегка напряглась. Только неделю назад я купила нам с ребятами путёвку на море — на целых три недели — разорилась, в общем, — и денег у меня сейчас практически не было. До следующего гонорара десять дней, и я рассчитывала, что мы нормально проживём на двадцать тысяч. Однако, судя по всему, не проживём. Точнее, проживём, но не нормально.

Ладно, не в первый раз. И вряд ли в последний.

После осмотра трясущаяся Сенька залезла в переноску и, оказавшись там, почти по-человечески вздохнула с облегчением, рассмешив и меня, и хирурга, и ассистентку, которая брала у неё кровь. Мне обещали, что позовут, как только анализы будут готовы, а пока — на рентген, и выпустили в коридор.

— Всё? — наивный Виктор обрадовался и вскочил со скамейки. — Закончили?

Мне хотелось пошутить, что да, за десять минут срастили перелом при помощи волшебной палочки, но это всё же было грубовато, поэтому я просто покачала головой:

— Пока нет. Сначала рентген, а потом решим, что делать дальше. Садитесь, вон по соседству кабинет, позовут нас.

— Рентген? — уточнил Виктор и покосился на переноску, в которой копошилась Сенька. — Значит, у неё что-то сломано?

— Угу, одна лапа. Задняя. Будут определять масштаб катастрофы.

Я вновь опустилась на скамейку, Виктор сел рядом. От него, кстати, приятно пахло, что тоже было для меня ощутимым плюсом — к запахам я весьма чувствительна, особенно к тем, которые исходят от людей. Виктор явно был некурящим человеком и пользовался хорошим парфюмом, ненавязчивым таким, с лёгкими нотками бергамота и сандала.

Самое то, чтобы профессионально соблазнять женщин.

Мне, на самом деле, очень хотелось сказать Виктору прямо: «Слушайте, не теряйте времени, уезжайте» — однако я молчала. Во-первых, не люблю посылать людей, даже в мягкой форме, а во-вторых — он же всё равно не послушается, ещё и кокетством подобное сочтёт. Мол, если женщина говорит «нет», это значит «может быть» или даже «да, но позже». Думаю, Виктор уверен в подобной философии и вряд ли я смогу убедить его в том, что порой «нет» — это именно «нет», и никак иначе.

— А что потом? — поинтересовался мой новый знакомый, разглядывая Сеньку, которая начала вылизываться. Получалось это у неё своеобразно — из-за того, что она тряслась, казалось, будто её лихорадит. — А-а-а… что это с ней?

— Черепно-мозговая травма от удара. Может, пройдёт, а может, и нет. И со слепотой то же самое — то ли пройдёт, то ли нет.

— Со слепотой? — у Виктора слегка округлились глаза. — Прям целый набор диагнозов. И сколько будет стоить её вылечить?

Много. Это я уже поняла.

— Сколько-то будет, — пожала я плечами. — Посмотрим потом в чеке.

— У вас хватит денег? — тут же спросил Виктор. — А то, может, мне помочь?

Я была не уверена, что у меня хватит денег. Приём, анализы, рентген — это уже приличная сумма, а врач ещё обмолвился, что Сеньку всё же придётся забрать в стационар до завтра… В общем, да — Хьюстон, у нас проблемы.

Но вываливать подобное на почти незнакомых мужиков — сомнительное предприятие. Виктор, конечно, не производит впечатление человека, который станет шантажировать женщину деньгами, но тот факт, что он будет использовать их как собственный козырь, — это несомненно. И я уже не смогу со спокойной душой ему отказывать.