— Отец, ты не видел малышей Лоры. Есть огромная вероятность, что они живы и буквально сегодня их спасут. Давай отложим. Я, как и все, люблю маму, но она уже умерла. Мы похороним её…

— Ты не понимаешь? — старый дракон обернулся к молодому. — Я без неё и минуты жить не хочу! Понимаешь, сынок?

— Я должен был попытаться. Я полечу с тобой.

— Нет.

— Отец, это не обсуждается.

Открылась дверь, впуская вместе с людьми в помещение яркий солнечный свет и зной летнего дня. Трое военных, войдя и сняв при входе фуражки, склонили головы в знак почтения:

— Самолёт готов, господин полковник, — произнес лейтенант в новой отглаженной форме и протянул молодому дракону телефон: — Вы говорили, что вас ни для кого нет, но…

Дракон, которого лейтенант назвал полковником, взглянул на экран и прочел имя абонента:

— Даже для неё.

Военные, постояв минуту, бережно взяли в руки сверток и понесли на улицу. Молодой дракон, хотя молод он, судя по окрасу чешуи, только относительно строго дракона, подставил локоть, за который и ухватился второй дракон, и они медленно вышли на улицу.

Небольшой белый самолет подрулил к самому ангару. Пройти надо было с десяток шагов, но и они дались дракону с трудом. Все тот же лейтенант, который общался со вторым драконом, подставил плечо и дракон, стараясь не поранить человека, оперся на плечо второй лапой и с благодарностью взглянул на молодого военного:

— Вы прекрасно воспитаны, юноша. Внимательны. Мой сын хорошо разбирается в людях и драконах, но ваше воспитание не его заслуга, а ваших родителей. Берегите их, свою жену, близких. Я стар, и мне нравится поучать. Да. Такой я.

Дракон кивнул лейтенанту, отцепился от человека и своего сына, взялся за поручни и медленно поплелся в самолет.

— Господин полковник! — окликнул дракона, ступившего на трап, лейтенант.

— Я провожу отца, вернусь и мы улетаем.

— А если опять позвонит миссис Вайц?

— Скажи, что к ужину я задержусь, но к завтраку обязательно буду.

Самолет взлетел, быстро набрал высоту и нырнул в облака, исчезнув из видимости.

— Сомневаюсь, что старик переживет сам полет, — проговорил военный в такой же форме, что и провожавший дракона лейтенант. — Скорее всего, умрет во время полета, и полковник вернется, чтоб похоронить родителей, как это делают все приличные драконы.

— Может быть, — согласился лейтенант.

— Куда они рванули? В Гималаи?

— Может быть.

— Я читал, что там есть гора, на которой в древности драконы кончали жизнь самоубийством.

— Они и сейчас это делают, — вмешался в разговор третий военный, — хотя законом это запрещено.

Кроме пилотов, закрытых в кабинке, в салоне сидело два дракона, и лежал черный сверток.

— А помнишь первые самолёты? — не отрывая взгляда от свёртка, спросил старый дракон. — В них так трясло, что я боялся на них летать. Помню, в первый полёт на Южный полюс я оказался единственным драконом, который получил приглашение. Но я отказался. Сказал, что боюсь отморозить крылья. Хотя на вершинах гор холоднее и дышать труднее. Но я просто струсил. Побоялся лететь. Правильно сделал, конечно. Они разбились над Африкой, когда возвращались с Антарктики.

— Я жалею, что так далеко жил от вас с мамой. Причем жил всегда, не только в последнее время. Мне не хватало семьи. Я часто прилетал к Тео, но брат это не родители.

— Тео и Матео, — вздохнул старый дракон и прикрыл глаза. — Мать так и не приняла, что они оба развелись. Называла это твоим тлетворным влиянием.

— Дракон должен быть свободным.

— Времена изменились, сынок. И теперь эта древняя философия забыта. Мы стали вести осёдлый образ жизни. Совсем как люди. Куча детей, необременительная работа, налаженный быт. Видел бы ты жилье Лоры и Лео — таунхаус «Долина драконов». Там кольцо гор, в середине долина, а внутри в горах насверлены пещеры. Люди чертовски хорошие строители. Сами так живут и нам устроили. Но мы с Бруно предпочли пески Африки. Лежи себе на песочке, грейся как древняя ящерица.

Молодой дракон отвернулся и уставился в иллюминатор. Пейзаж внизу быстро менялся, только десять минут назад внизу показывали горы, а вот уже небольшие города мелькали яркими мазками цветных пятен, словно острова в океане лесов и пашен.

— Я тоже хорошо помню первые самолёты. Самые первые я еще обгонял, но через каких-то десять лет все изменилось. А сейчас мы долетим до места назначения всего за час, а чуть больше ста лет назад нам бы на это понадобился целый день.

— А ты летал туда? В черноту космоса, — старый дракон узловатым пальцем с черным уже по старости когтем показал на потолок самолёта.

— На истребителе во время испытаний.

— Как там?

— Крыльям в скафандре тесно. Немного больно. Если катапультируешься, то крылья затекают, и ты не сможешь лететь. Тогда только планирование, но и то — они могут вообще перестать слушаться.

— С тобой такое было? — почесал шею дракон и ойкнул от боли — на пол упала одна чешуйка. Дракон быстро, чтоб не заметил сын, зашвырнул её лапой под сиденье.

Сын вздохнул, заметив манёвр отца.

— Как видишь, папа, я жив. Но один из моих парней погиб. Не приветствую я современную акселерацию — тело выросло, а мозг и, главное, психология детские.