— Я тоже самое говорил Бруно — не спеши с Лорой, она ещё ребёнок. Но тот мальчишка её так навязчиво добивался. А Лора ведь такая трогательная, наивная, все время книжки читала. Пообещай мне, что позаботишься о её детях.

— Я буду очень далеко.

— Как знать, сынок, как повернётся жизнь. Я был против затеи твоей матери, но ты знаешь её упрямство.

— Знаю.

— Я жалею, что не был на твоей свадьбе. Жалею, что Бруно разругалась с Донателлой. Зря она отказалась от детей. Ведь можно было поступить как Циллерия, мать Лоры.

— Да не было никакой свадьбы, отец. Долли просто потребовала её перед всем нашим коллективом, а я, как…. Чуть не сказал — как честный человек. Ахахаха.

— Хех, — растянул губы в улыбке старый дракон. — Мы все сильнее сливаемся с людьми в привычках, образе жизни. И это хорошо.

Дверь в кабину пилотов открылась, и капитан деликатно прочистил горло, привлекая к себе внимание:

— Мы приближаемся.

— Спасибо, Руслан, — кивнул дракон-сын. — Твоё решение твёрдо, отец?

— Да, — кивнул дракон и его губы дрогнули.

— Открою багажный люк в нужном месте. Господин полковник?

— Я прыгну вместе с отцом. Меня не ждите. Возвращайтесь. Здесь недалеко наша военная база, долечу туда сам.

Пилот козырнул и скрылся за дверью.

— Я сам прыгну, проворчал старый дракон. Нечего тебе там делать. Это наш путь с твоей матерью.

Сын молча взял в лапы сверток с телом матери и понёс его в хвостовую часть самолёта. Открыл дверь, вышел и подождал пока старый дракон, хватаясь за спинки кресел, медленно дойдёт до цели.

— Я запрещаю тебе прыгать! — Хлодвиг вцепился в тело Брунгильды и попытался вытолкнуть сына с люка.

— Не обсуждается, отец. Я много раз видел, как передумывали в последний момент. Я буду падать рядом и, если ты передумаешь, просто выпусти тело из лап.

— Это, наверно, были люди.

— Ты не о том думаешь, отец.

Люк распахнулся, и драконы соскользнули вниз. Молодого дракона развернуло в пространстве — крылья надулись из-за встречного воздуха, но он развернулся головой вниз и полетел догонять падающих на гору драконов. Хло с телом Бруно крутило в воздухе, но он крепко держал сверток всеми лапами. Рядом с ними летел их сын.

Самолёт, развернувшись, удалялся от горы, на которой, по легендам, драконы совершали самоубийства.

Хлодвиг так и не выпустил из лап свою Брунгильду, с которой прожил пять веков. Их сын в самый последний момент распахнул крылья и пролетел всего в паре метров от острого пика, фыркнул от злости на себя, на ситуацию. Пролетел над глубокой расщелиной. Обернулся, чтоб глянуть в последний раз на место, где нашли покой его родители, и увидел сетку, летящую в него. Не увернуться! Потянул в себя воздух, но в последний момент увидел, что сетка не из верёвки, это что-то стальное, что уже опутывает, сжимает, сминая и ломая крылья. Понял, что надо расслабиться, чтоб не покалечиться, но древний инстинкт велел бежать. И он рванулся из сетей, затягивая на себе ловушку и падая на скалы. Выпустил сквозь сетку когти, пытаясь уцепиться за рваные края скал. Хватал лапами всё, сто попадалось, но в когтях оставался лишь рыхлый снег. Ущелье, которое он пролетел парой минут раньше, приближалось. Но кто-то сильный затянул стальную сетку, в которую он попал как котенок в авоську, и ловушка с добычей дернулась вверх. Плененный дракон обернулся — из расщелины взлетал вертолёт.

Драконы предпочитают тепло. Холод тоже могут выдержать, но тепло им нравится больше. Даже не тепло, а жара. А как же пещеры, в которых драконы спали веками, охраняя свои сокровища? Тут все просто как у медведей — драконы нагуливали жирочек и заваливались в пещеру спать. Помимо золота и украшений, они стягивали в лежбища ковры, шубы, меха. Если зимовали или жили в паре с драконихой, то сыроедение разбавлялось наваристыми бульонами, согревающими в холодные времена. Да и гастрономическими изысками дамы своих драконов баловали. Варили пиво, жарили барашков — все как у людей. И часто принцессы, которых крали драконы по договоренности с отцами барышень, оставались жить в пещерах. Причины у девушек на это были разные — за кем-то не приезжали принцы, кто-то спасался от нелюбимого, и уговаривал дракона сказать, что барышня случайно убилась, убегая от дракона, а кто-то просто хотел вольно жить, попивая винишко и читая книжки.

Лора продрогла и от этого проснулась. Поджала лапы, пытаясь укрыться собственным платьем, но только зацепилась за него когтем. Ткань натянулась и с другой стороны врезалась в шею. Больно Лоре не было, драконья чешуя и не такое выдерживала, но лапе было навязчиво неудобно. Подтянуть к себе нижнюю лапу, чтоб освободить, не получилось и дракониха села. Глаза открывать не хотелось, еще поспать бы, но холод, сырость и застрявшая лапа вынудили её разлепить сперва один, а потом и второй глаз.

Увиденное ей не понравилось. Она сидела на бетонном полу небольшого, по драконьим меркам, пространства. Кубик помещения пять на пять и в высоту тоже пять метров. Металлическая дверь, выкрашенная в черный цвет, с узкой горизонтальной полосой для глаз, через которую и попадал в камеру тусклый свет. Бетонный пол грязно-серый с дырой для слива жидкостей в углу под той же стеной, что и дверь. Стены тоже серые, а потолок из-за тусклости света почти не виден, словно висит в камере черное облако смога. Слева от неё на цепях за верхние лапы подвешен Лео. На полу ближе к двери что-то валяется.

— Что уставился? — рыкнула на мужа дракониха, высвобождая коготь, увязший в ажуре вязанного платья.

— Здравствуй, Лора. Давно не виделись, — звякнул цепями дракон. — Выпусти детей из сумки, они уже час как перестали пищать.

Лора открыла было пасть, чтоб огрызнуться на мужа, но упоминание о детях и необычно вежливый тон мужа её смутили. Она встала и, переминаясь с лапы на лапу, тяжело пошла к тому самому предмету недалеко от двери. Присела рядом и дотронулась до него. Предмет вздрогнул и внутри заскулили.