Я поступил эгоистично, возжелав забрать силой то, что понравилось. И теперь расплачиваюсь за это. Если это месть, Лисса, то она восхищает своим изяществом и острым психологизмом. Как тонкая ядовитая игла, которая колет в самое сердце.

Глупо с моей стороны было верить в то, что принцесса Гленнвайса – милая простушка с нежной улыбкой. Подобного просто не бывает. Твой отец был бы болваном, если бы вырастил тебя такой, а он имеет совсем иную репутацию. Я начинаю думать, что тебя отпустили сюда с одной лишь целью – пошпионить, сделать выводы и вернуться на родину. Никто же даже не обыскивал твой багаж. Возможно, там припасены артефакты порталов, чтобы вернуться домой. Но вилерада сломала твои планы, и ты сбежала. Ты ещё не понимаешь, что вернуться домой не сможешь никогда, никто этого не позволит, да и жить на Таланне ты теперь не в состоянии.

Мне жаль, что всё вышло именно так. Что я пленился твоей красотой, проигнорировав советы родителей. Что позволил твоим чарам одурманить себя. Что поверил в твою игру. В своё оправдание могу лишь сказать, что игра была безупречна.

Если честно, хочу возненавидеть тебя, потому что любить гораздо больнее.

Хочу, но пока не могу.

Мейер.

Проснулась, как и положено порядочной гулящей от жениха девице, на закате, к ужину. Вроде физически чувствовала себя получше, но почему-то на душе было так тошно, что аж кюхельбекерно. Накатила обида на весь мир и особенно на судьбу. Горько, что я теперь навсегда оторвана от семьи. И сразу вдруг вспомнилась мелкая. По ней я почему-то больше всего скучала, хотя она и доводила порой до белого каления. Это сейчас она уже человечек со своими мыслями и идеями, а несколько лет назад она иногда смешно замирала на месте и говорила: «Бдя-бдя», и если я на этот сигнал не успевала среагировать мгновенно, то чаще всего бдя-бдя случалось в штаны. А потом, года в четыре, она однажды расколола мои любимые тени, а когда я пришла гневаться и ругаться, выразительно посмотрела на меня и сказала: «Лиза, давай лучше не будем об этом, я не готова сейчас на это тратить нервы».

Я мысленно повторяла себе эти слова раз за разом, но легче не становилось. И даже на Мейера злиться толком не получалось. Вообще, уходят, хлопнув дверью, не чтобы уйти, а чтобы догнали. А получается, что меня Мейер теперь догнать никак не сможет, и от этого почему-то становилось ещё горше на душе. И ведь до чего хорош, гад! Даже в такой ситуации вёл себя благородно. Повёл бы себя, как его мамаша, я бы сейчас так не мучилась, а мысленно помоями его поливала, занимаясь глубоким саможалением. А Мейер ещё и защищал. Надо было хотя бы записку ему оставить. Он же будет волноваться. Или не будет? Я совсем потерялась и в своих, и в его чувствах.

А ещё начало казаться, что я схожу с ума. Даже слезла с кровати и потрогала окно. Холодное. И пейзаж за ним вроде как настоящий, хоть и красивый до нарочитости. Снаружи дико воет ветер. Дирижабль болтает гораздо сильнее, чем вчера. И вроде всё настоящее, но ощущения такие, словно кукуха уже торчит из уха, готовясь улететь на вольные хлеба волю хлебать, и только тараканы в голове её пока удерживают за хвост.

Полин в комнате не было, из гостиной доносились неразборчивые звуки тихого разговора. Умылась, не глядя в зеркало, почистила зубы и вышла к своим попутчикам.

– Мы вас не разбудили? – встревожилась Полин.

– Нет, что вы. И давайте уже перейдём на «ты»? Думаю, что нам ещё не один день лететь вместе, так что это было бы правильнее…

– С удовольствием! – обрадовалась Полин. – Ох, как же мне не хватало подруги!

Я невольно замерла, вытаращившись на вилерианку. Нет, настолько на «ты» я переходить как-то не планировала. Но Полин лучезарно улыбалась, всем своим видом показывая, что моё возможное нежелание дружить её никак не остановит и ничем не помешает. Так невольно начнёшь проникаться словами Клараса про необходимость перевоспитания.

– Разве у тебя нет подруг? Ведь не настолько же мало вокруг вилерианок, – сказала я, садясь за стол. – Мейер говорил, что рождается где-то одна на пять мужчин. Не катастрофично…

– Это очень старые и очень оптимистичные подсчёты. Когда-то в Дарлегуре так и было. За несколько лет до моего рождения, – сказал Кларас, откинувшись на спинку стула. – С тех пор это соотношение укрепилось в сознании, хотя это был лишь один год на фоне нескольких менее урожайных, если можно так сказать. А сейчас одна новорожденная девочка приходится на двенадцать мальчиков. И, вероятно, ситуация будет ухудшаться. Девушек возраста Полин в клане не так много, а те, что есть, не всегда… как бы сказать… располагают к тому, чтобы с ними дружить.

В маленькой гостиной ненадолго повисла тишина, и оттого слышнее стали завывания ветра снаружи. Показалось, что даже похолодало в помещении, захотелось поджать ноги и завернуться в тёплый плед.

– И глава клана скрывает реальную статистику? – осторожно спросила я.

– Нет. Никто ничего не скрывает. От неё, как бы это сказать, отмахиваются. Сейчас соотношение один к пяти действительно сохраняется, включая женщин всех возрастов и учитывая переселенок, уже перенёсших вилераду. Так что числа вроде бы не лгут, но искажают картинку. Вот только если начать трубить о том, насколько мало рождается девочек, начнутся волнения. Обеспечить постоянный и стабильный приток переселенок не так-то просто. Некоторые расы имунны к вилераде, и при этом не выживают в Вилерии. Некоторые плохо переносят болезнь, и приводить женщин из тех миров категорически запрещено, ведь выживаемость там всего около тридцати процентов. К примеру, среди таланнок она стремится к ста. А ты выжила, даже несмотря на то, что заразившего тебя вилерианца не было рядом, хотя это – исключение из правил, и тем уникален твой случай. Возможно, тот факт, что ты обладала мощным даром…

– Я не обладала никаким даром, – перебила я Клараса.

Он удивлённо выгнул бровь, недоверчиво меня разглядывая. Не верит?

– Допустим, – с явным сомнением протянул он. – Не важно, почему ты выжила, но хорошо бы изучить твой случай. Сдать образец крови для исследований.

– Твоих?

– Нет, я специализируюсь на артефактах. Вопрос вилерады меня волнует лишь в той мере, в которой он стоит перед каждым вилерианцем: когда до меня дойдёт очередь ухаживать за девушкой, я хочу со своей стороны сделать всё, чтобы она легко перенесла болезнь и прошла процесс адаптации.