Присоединяйтесь, семьи Уокер И Гибсон учатся танцевать!
Перевод: Виктория Горкушенко
Редактура: Sunshine
Вычитка: Sunshine
Обложка: Ленчик Кулажко
Оформление: Ленчик Кулажко
Глава 1
Дженни
Мама целует меня в щеку, прежде чем отступить и улыбнуться мне.
— Выглядишь такой красивой, малышка.
— Папа говорит, что я выгляжу точно так же, как ты в тот день, когда вы поженились. — Когда он сказал это всего несколько минут назад, я расплакалась большими, жирными, безобразными слезами. Нет большего комплимента, чем сравнение с моей мамой. В моих глазах она самая красивая женщина в мире.
Она качает головой.
— О нет, сладенькая. Я никогда в жизни не выглядела так великолепно.
— Чушь собачья, — говорит Кристен, протягивая руку, чтобы поправить мою вуаль. — Ты выглядишь точно так же, как твоя мама в тот день. Единственная разница в том, что у Джули не было татуировок, бегущих по руке.
Она смотрит на оскорбительную работу художника, прежде чем отступить. Когда я впервые сделала татуировку, то была уверена, что сумасшедшей Крис они понравятся. Я ошибалась, смертельно ошибалась. Ей нравятся розовые пряди в моих волосах, но тату на моем теле были ей не по душе.
— А я думаю, что они такие же красивые, как и вся ты, — говорит тетя Бети, когда тянется ко мне и проводит рукой по моей обнаженной руке.
Бети была еще одним сюрпризом. Там, где я думала, что татуировки покажутся ей безвкусными, в итоге они ей понравились; понравились настолько, что она сделала одну из них сама. Год спустя она носит по одной на каждом запястье, прикрывая шрамы, которые напоминают ей о днях, о которых лучше забыть. А по ее спине пробегает красивая радуга со словами из старой песни какой-то группы под названием Seether. У нее также есть еще одна радуга, но она отказывается мне ее показывать. Она говорит, что это только для глаз дяди Брэндона.
— Давайте, девочки, — говорит папа, входя в комнату, прекращая все разговоры о моих татуировках.
Мама мгновенно поворачивается к нему, в ее глазах стоят слезы.
— Ты можешь поверить, что наша малышка выходит замуж?
— Нет, это не так, — говорит Джейми, с важным видом входя в комнату. — Старая дева выходит замуж, а не малышка.
— Заткнись, сопляк, — говорю я, а затем посылаю кулак в его плечо. — Мне двадцать два. Это не старость.
Мой брат закатывает глаза так, как может только двенадцатилетний подросток.
— Тебе почти двадцать три. Это всего лишь на восемь лет меньше тридцати.
— Пошел ты, — говорю я, салютуя ему средним пальцем.
— Прекратите это дерьмо, дети, — приказывает папа сквозь смех, прежде чем обнять меня. — Пора начинать вечеринку.
Он выводит меня за дверь, и остальные следуют за ним. Я чувствую, как мама дергает меня за платье, пока Бетани поправляет выбившийся локон у меня на затылке.
— Сдавайтесь, ребята. Если я не готова сейчас, то никогда не буду готова.
— Ты прекрасно выглядишь, — говорит Джейми, проходя мимо.
Если бы кто-нибудь другой сказал, что я сегодня прекрасно выгляжу, я бы уложила их, но это был один из лучших комплиментов, которые когда-либо делал мне мой брат. Дело не в том, что Джейми груб; он просто не очень любит сладкие речи. Он не против сказать мне, что я проделала потрясающую работу по восстановлению двигателя на любой машине, над которой мы работали, но сделать мне настоящий комплимент для него было все равно, что вырвать зубы.
— Спасибо, братец.
Он оглядывается через плечо, продолжая идти впереди меня.
— Не за что, сестренка.
Когда мы подходим к задней двери мастерской дедушки, я слышу, что музыка уже играет. Папа останавливается и оглядывается.
— Выходите, дамы. Скажи им, что наша девочка готова.
Они проходят мимо, каждая со слезами на глазах, направляясь на поле за мастерской. Мне пришлось выслушать много нытья от мамы, когда я сказала ей, что хочу пожениться здесь, но когда я объяснила, что хочу, чтобы дедушка был здесь со мной, и это был единственный способ, который я могла придумать, чтобы это произошло, она сдалась без лишних слов. Я знаю, что она скучает по нему так же сильно, как и я, и она понимала, что мне нужно быть рядом с местом, которое он любил больше всего.