Вокруг небольшого Синеречья возвышался Черный лес. Тропы там были узки и запутанны, а деревья крепки и заносчивы и не чурались тянуться ветвями в самое небо.

И называли это место Чернодырьем, потому что пропадало там все, как в черной дыре. Переступишь границу леса и обратной дороги уже не сыщешь.

Только любовь может помочь выбраться из чащобы. Да только где же ее найти, любовь эту?

***

Марк очень уважал стряпню нашей кухарки и, когда юркие служанки накрывали на стол, нетерпеливо поблескивал голубыми глазами.

Глаза у него были красивыми. Нет, не так. В нем все было красивым. Статная фигура, идеальный рост, разворот плеч и русые волосы, мягкой волной падающие на гладкий лоб. Улыбка у него была красивая, и голос тоже.

Он весь – словно сошел с картинки, и у меня до сих пор заходилось сердце от одной мысли, что он – мой жених. Поверить не могла.

Столько лет влюблена в него была без памяти, столько ночей одиноких провела, поливая подушку слезами неразделенной любви. Умирала, если видела его в городе с кем-то из девушек. Страдала.

И когда месяц назад он пришел к моему отцу просить моей руки, даже не поверила сначала. Думала, ну все…совсем кукушечка улетела от отчаяния.

Оказалось, что кукушечка на месте – цела и невредима, а Марк давно и безнадежно был в меня влюблен, но никак не мог собраться духом, чтобы нормально посвататься.

Это было настолько невероятно, что я перво-наперво рухнула в обморок. Особенность у меня такая – чуть что и валилась на пол без чувств. В детстве даже думали, что это падучая, а оказалось просто реакция такая дурная на сильное волнение, будь оно хорошее или не очень.

Придя в себя, я тут же поспешила к отцу, испугавшись, что он откажет Марку, и прямо с порога проорала:

— Я согласна.

И плевать, что денег у него отродясь не бывало, но при этом щеголем он слыл знатным, да в карточном доме не единожды был замечен. Плевать, что другие девицы от него взгляда не отрывали, а он вальяжно подмигивал и улыбался – я была готова сразиться с каждой из них за свое счастье.

Отец моего воодушевление не разделял. Ему казалось, что Марк слишком поверхностный и ветреный, но слезы дочери возымели действие, и он разрешил. Только условие поставил – помолвка не раньше, чем через месяц. Чтобы присмотрелись друг к другу и убедились в искренности чувств.

О, что это был за месяц…

Прогулки под луной, горящие щеки, гремящее сердце и поцелуи, тайком сорванные украдкой.

Я сходила с ума и была опьянена своим счастьем. Настолько, что на помолвке снова хлопнулась в обморок.

В роли моего жениха Марк стал частым гостем в нашем доме. Каждый вечер мы то гуляли в саду, то сидели с книгами в библиотеки, или ужинали на террасе, выходящей окнами на Черный Лес. Он читал мне стихи, пел серенады и томно улыбался, сжимая мою потную от волнения и восторга ладошку.

И не было меня счастливее…

До того самого момента, как Марк, сидя на другом конце стола и усиленно орудуя ложкой, вдруг замер, приложив руку к груди. Потом закашлялся.

— Давай постучу, — игриво предложила я, еще не осознав серьезность момента.

А он кашлял все сильнее и сильнее. Натужно покраснел, потом посинел, потом начал хватать воздух ртом.

— Марк?

С надрывным хрипом завалился на бок. Пока падал – прихватил скатерть и утянул ее за собой, вместе со всеми приборами и тарелками.

В тот же миг комната наполнилась грохотом и звоном, а я, не помня себя от страха, бросилась к жениху:

— Марк! Марк!

Стучала ему по спине, но этого явно было мало. Он стал совсем синим и не мог нормально вдохнуть.

— Марк! — завизжала я, а потом бросилась к дверям и, распахнув их, завопила во весь голос, — скорее лекаря! Пожалуйста!

На мои вопли сбежался народ. Я и опомниться не успела, как чьи-то руки подхватили меня и оттащили в сторону.

— Сима! Симелла! Что стряслось?!

Я даже не поняла, кто ко мне обращался, только пролепетала непослушными губами:

— Он просто ел и подавился…Сильно подавился…

— Это ж как жрать-то надо было, — сокрушенно покачал головой папенька, тоже явившийся на шум.

У меня даже не было сил возмутиться и сказать, что-то в оправдание Марка. Утопая в пелене слез, я смотрела, как над моим любимым склонился целитель и остальные.

Пожалуйста! Спасите его!

Я не вынесу, если с ним что-то случится. Я его люблю!