Ну и, конечно, снова в обморок. Куда ж без этого.

***

Пришла я в себя ближе к полуночи. Подскочила на кровати и, увидев няньку, дремлющую в изножье кровати, тут же накинулась с расспросами:

— Как Марк? Все в порядке?

Она отвела глаза и вздохнула.

Тогда я подскочила к ней и начала трясти за плечи:

— Ну, не молчи же ты! Говори! С ним все в порядке?!

— Жив он, — скупо ответила она.

— Жив и…

— Насчет здоров – врать не буду. Отнесли его в гостевую комнату. Вроде дышит, но в себя не приходит. Целитель там колдует над ним, только все без толку.

В груди похолодело.

Я скатилась с кровати, торопливо накинула халат поверх ночной сорочки, в которую меня кто-то заботливо переодел, пока в беспамятстве болталась, и выскочила из комнаты.

В голове, в такт торопливым словам стучало: Марк. Марк. Марк. Марк!

Как же так! Почему в себя не приходит? Подумаешь подавился! Это же мелочи!

В гостевую я ворвалась как ураган, намереваясь всеми силами поставить любимого на ноги. Однако там меня ждал сюрприз в виде дочери целителя – Лейлы. Она сидела рядом с диваном, на котором лежал мой несчастный, бледный жених, и меняла ему холодную повязку на лбу.

— Ты что тут делаешь? — возмутилась я. — Где целитель?!

— Я тоже целитель, — напомнила она.

Я кое-как придавила ревность. Наш лекарь всегда был нарасхват. Он всем помогал, всех лечил и не мог сидеть возле одного больного ночи напролет.

А дочь по его стопам пошла. Конечно, опыта ей не хватало, но зато был дар, который помогал облегчать муки.

— Почему он в себя не приходит? — потребовала я, подходя ближе и усаживаясь рядом с Марком. Сплела его пальцы со своими и чуть не вскрикнула. Горячий был, как печка! — У него жар!

— Не кричи, — устало произнесла Лейла, убирая в сторону тазик с водой.

— Разве может быть жар от того, что просто подавился?!

— Тебе не сказали, но… он не просто подавился. Вот смотри.

Она взяла со столика карандаш и им аккуратно оттянула Марку нижнюю губу. В тот же миг из приоткрытого рта появилось что-то черное. Как будто росток какой-то. Оно обвилось вокруг карандаша и сжалось, будто попытаясь его задушить.

Я испуганно отпрянула:

— Что это?!

— Да тихо ты! — цыкнула она и с опаской оглянулась на дверь, — тихо!

Отросток тем временем понял, что карандаш душить бесполезно и втянулся обратно.

— Что это? — в ужасе прошептала я.

— Он проглотил хищный боб из Черного Леса.

Я охнула и зажала себе рот руками.

— Времени у него мало. Боб пока просто сидит, осваивается, а потом прорастать начнет. И корни его вместо земли будут в плоть вгрызаться.

Меня повело. Опасаясь, что сейчас снова провалюсь, я похлопала себя по щекам:

— Так… Так! Надо его вынуть. Немедленно!

С этими словами я бросилась к Марку, намереваясь голыми руками вырвать из него эту заразу, но Лейла перехватила меня.

— Глупая что ли?! Отравиться хочешь? И себя и его погубить? Если боб этот силой вытаскивать – он лопнет, испустив смертельный яд. Нельзя.

— И как же быть? — от отчаяния я почти задыхалась, а она понизила голос до зловещего шепота:

— Есть одно средство…

— Какое?! Не? Говори же! Не томи.

— Скверна из Черного Леса боится только воды из Синей реки.

— Так я сейчас сбегаю! Принесу, — я вскочила на ноги, но Лейла снова остановила меня.

— Та, что до равнины докатывается – не подходит уже. Надо из самого истока брать. Не далее, чем всеми шагах от того места, где она из земли пробивается.

— Я схожу к истоку! Где он?

— Сама как думаешь? — хмыкнула целительница и сама же на свой вопрос ответила, — в Черном Лесу. Во-он там, у подножья Медвежьей Горы.

С этими словами она кивнула на окно. Туда, где днем, над древними вершинами леса виднелась гора, похожая на медвежью холку, а сейчас стояла непроглядная тьма.

— Я прочитала об этом в одной из книг и тут же рассказала отцу, но он меня не отпустил. Сказал – это слишком опасно. Тогда я побежала к твоему папеньке, но он лишь отмахнулся, мол шкурка выделки не стоит. Так что…

— Я схожу.

— Сдурела? Это же Чернодырье. Переступишь его границу – и все, поминай, как звали.

— Я схожу, — упрямо повторила я, — найду исток реки и принесу воды. Ты только скажи мне, сколько надо и где точно брать.

Лейла задумалась, потом будто нехотя произнесла: