Шрифт:
— Что просто? — спросила я, с треском откусывая печеньку.
— Нельзя мне, — уклончиво ответил Ханс.
— Это почему еще? Печенье всем можно.
— А мне нельзя!
— Почему? — я продолжала докапываться до него.
— Нельзя и все!
— Но…
— Нельзя!
— Ну ладно-ладно. Молчу… что ж так орать-то…
Мы все дальше углублялись в чащу Чернодырья, и к полудню миновали шестую развилку.
— Леший должен быть где-то здесь, — задумчиво сказала я и, встав на цыпочки, оглянулась по сторонам.
Кругом снег, серые стволы деревьев, да елки. Никакого обзора!
— Вон там вроде дымок, — указал Ханс.
Я проследила взглядом за его рукой и действительно увидела тонкий столбик дыма, поднимающегося прямо из верхушки внушительного сугроба.
У лешего Чернодырья избушки не было, жил он в землянке, которую зимой полностью заметало снегом. Снаружи оставалась только дверь низенькая, да крохотное круглое окошко с решеткой крест-накрест.
Я немного потопталась, набираясь смелости перед встречей с очередным персонажем, потом осторожно постучала. И тут же на всякий случай отступила, памятуя о том, как ведьма пинком дверь открывала, едва не засадив мне прямо в лоб.
Внутри послышалось кряхтение, потом шарканье шагов по дощатому полу, затем скрип проворачиваемого в замочной скважине ключа.
Наконец, дверь приоткрылась, и я увидела перед собой косматого деда. В серой косоворотке, необъятных штанищах и лаптях на босу ногу.
Вроде спокойный и в отличие от бабки с озера драться сразу не лез. Поэтому я воспряла духом и радостно сказала:
— Здравствуй, дедушка. Меня Симелла зовут. Можно просто Симка.
Он окинул меня хмурым взглядом, губу сморщенную пожевал, а потом хрипло сказал:
— Ну, здравствуй, коль не шутишь. Я – леший.
— Знаю, дедушка! И мы к вам по делу пожаловали.
— Мы?
Тут я вспомнила, что спутника своего не представила, а сам он был настолько не воспитан, что даже не поздоровался с хозяином.
Попыталась локтем его толкнуть, чтобы о манерах напомнить. Но локоть вонзился в пустоту. Тогда я обернулась…и никого за спиной не увидела.
На пороге дома лешего я стояла совершенно одна.
Так…
Так!
Это как вообще понимать? Сбежал? Он же сам говорил, что идет к лешему, я его с собой не тянула. А теперь взял и в кусты свалил? Бросил меня одну?
Вот гад!
Возмущению моему не было предела. Я вроде как уже привыкла, что рядом идет, что-то болтает, развлекает меня всячески, кормит сушеной рябиной. А он взял и самый ответственный момент исчез. Кто так делает?
Не знаю почему меня так его пропажа зацепила, но внутри прямо кипело и булькало.
Ладно, сволочь синеглазая, попадёшься ты мне еще…
— «Мы» отменяется, — немного сконфуженно сказала я, — кроме меня – никого.
Леший высунулся из двери и, вытягивая тонкую шею, посмотрел по сторонам:
— И правда никого.
— О том и речь, — обиженно пробубнила я.
Ладно, сволочь синеглазая, попадёшься ты мне еще…
— И зачем же ты пришла. К Лешему. Одна?
— По делу, дедушка. У меня жених есть. Марк. Подавился он бобовым зернышком…
— Марс? — переспросил он, наклоняясь ко мне левым ухом.
— Марк! Так вот, подавился он бобовым зернышком, а целитель наш…
— Чем-чем подавился? — еще и руку к уху приставил.
— Зернышком! — гаркнула я во все горло, — бобовым!
— Ах, зернышком. Так бы сразу и сказала.
Я скрипнула зубами и продолжила в два раза громче:
— В общем, Марк подавился зернышком, целитель сказал, что нужна вода из Чернодырья, то есть из Черного Леса. Я пришла за водой, а там медведь на цепи сидит. Сказал, что сожрет меня, если в пещеру сунусь. И ежели мне вода нужна, то я прежде должна ключ ему принести. А Ключ у ведьмы.
— У какой такой ведьмы?
— Той, что у озера живет. Пришла я к ней, ключ попросила, а она бы и рада отдать, да вот незадача – он на острове, и чтобы доплыть на него два заговоренных весла нужно. А у нее только одно, а второ-о-ое… — я заискивающе улыбнулась, в надежде, что он фразу продолжит, а дедан вместо этого чихнул так, что меня чуть не снесло, да сопливый нос рукавом вытер, — будь здоров, дедушка.
Видя, что на этом он не остановится и собирается чихать еще раз, я на всякий случай отошла на пару шагов и уже с безопасного расстояния продолжила: