Когда ее стенки начинают сжиматься вокруг моих пальцев, мне становится плевать, кто услышит, кто увидит или, кто узнает о нас. Я не хочу когда-либо прекращать делать это с ней.

— Кончай для меня, Сиенна.

Ее конечности обмякают, когда она разрушается в моих руках. Она вскрикивает в мою руку, но моя тяжелая ладонь помогает ей оставаться тихой. Ее стенки снова и снова сжимаются вокруг моих пальцев, заставляя мои глаза закатываться. Я выйду из этого автобуса с самыми синими яйцами в моей жизни.

Моя рука следует за ее возвращением на землю: толчки моих пальцев замедляются, а давление большого пальца на ее клитор ослабевает. Она тяжело дышит под моей ладонью, грудь вздымается, пока она отчаянно пытается отдышаться и взять себя в руки.

Наконец, я вытаскиваю руку из ее джинсов и откидываюсь на спинку своего сиденья.

— Чертовски хорошая девочка. — Я засовываю в рот пальцы, которые были внутри нее, и посасываю. Блядь, какая же она вкусная.

Сузив глаза, Сиенна бросает свое пальто мне на колени.

— Что ты делаешь?

Ее рука проскальзывает под пальто, и движется по моим треникам, пока не находит пояс. Она тянет их вниз, обнажая мою эрекцию под пальто. Мои яйца напрягаются.

— Сиенна. — Ее имя прозвучало как нечто среднее между требованием и мольбой.

— Посмотрим, как теперь ты постараешься вести себя тихо. — Она хлопает ресницами, глядя на меня, одновременно облизывая руку одним длинным движением. Иисус. Затем она просовывает руку обратно под пальто и обхватывает мой член.

Он подпрыгивает в ее руке, когда она сжимает и поглаживает его. От этих движений у меня замирает сердце. Блядь, как же она сексуальна в таком состоянии. Я ухмыляюсь ей.

— Может, мне нужны зрители.

— Ты действительно думаешь, что они позволят тебе остаться в команде, если узнают, что ты забавлялся со своей сводной сестрой в автобусе? — Ее легкая ухмылка говорит мне, что она точно знает, какие карты у нее на руках.

Но если она думает, что, подрочив мне на заднем сиденье автобуса, она не заставит меня влюбиться в нее только больше, она жестоко ошибается.

— Я думал, ты не хочешь, чтобы кто-нибудь узнал о нас.

Она продолжает поглаживать: ее маленькая влажная ладошка, обвилась вокруг моего члена, покрывая слюной каждый его дюйм.

— А ты им и не позволишь. Потому что, если они узнают, меня отправят восвояси, и ты больше не прикоснешься ко мне.

Моя челюсть сжимается. Она права — я никогда, блядь, не позволю этому случиться. Ад замерзнет, прежде чем я снова останусь без нее. То, что я пережил пять лет без нее рядом, — это чертово чудо. Я не переживу этого снова.

Когда ее рука отпускает мой член, мой желудок падает. Она собирается оставить меня в подвешенном состоянии, как я поступил с ней на той лестнице.

Но затем кончики ее пальцев касаются моих яиц, прежде чем она накрывает их ладонью. Я шиплю сквозь зубы. Дерьмо. Не может быть, чтобы эта девушка была настоящей. Она чертовски идеальна. Я знал это с тех пор, как мы встретились. Слишком идеальна для меня. Я никогда не буду достоин ее.

Ее рука возвращается к моему члену, снова поглаживая его. На этот раз она скользит по нижней части моей головки, и мой ствол подергивается с каждым движением ее большого пальца. Я прикусываю губу, чтобы сдержать стон.

На ее лице появляется дерзкая ухмылка.

— Ты собираешься кончить через две минуты, не так ли? — Она цокает языком. — Я думала, ты продержишься немного дольше.

Я стискиваю зубы. Я продержусь, пока мы не придем на игру, если она хочет сыграть именно так.

— Осторожнее, милая.

Она наклоняется ближе, чтобы промурлыкать мне на ухо.

— Умоляй меня заставить тебя кончить.

Мои кулаки сжимаются. Она использует мои слова против меня.

— Сиенна…

Внезапно ее голова опускается мне на плечо, а рука перестает двигаться. Я собираюсь возразить, когда замечаю взгляд Нокса, устремленный на меня поверх сиденья, и подпрыгиваю.

— Извини, приятель. Не хотел тебя напугать. — Он улыбается. — У тебя есть жвачка?

Сиенна на моем плече притворяется спящей, но ее рука все еще сжимает мой член.

— Нет. — У меня в сумке целая пачка, но я ни за что на свете не сдвинусь с места.

Нокс переводит взгляд с меня на Сиенну.

— Она такая милая. Скажи ей, что по дороге домой она может поспать у меня на плече.

Я отмахиваюсь от него, а он усмехается и опускается на свое место.

Мое сердце все еще учащенно колотится. Иисус. Это было близко.