Женщина недоверчиво смотрела на врача.

— А почему ее так много? Вы посмотрите только!

Глухов обернулся к медсестре. — Повязку надо менять вовремя!

Та сделала большие глаза. — Я все делаю вовремя! Как положено.

— Пожалуйста, не надо спорить?.. Врач раздраженно поморщился. — Прямо сейчас поменяйте и будьте повнимательней. Хорошо?

Та поджала губы. — Хорошо.

Женщина никак не успокаивалась. — А почему у меня тяжесть в животе? Это нормально? Может у меня шов внутри разошелся? Может проверить надо?

— Это нормально. После операции всегда такие ощущения. Швы я сам лично вам накладывал. Все сделано как положено. Не беспокойтесь…

Глухов быстро закончил свои дела и ушел. Эллес немного задержалась, выслушивая жалобы бабульки на маленькую пенсию и коммунальные тарифы. Потом поднялась и собралась идти на выход. Кинула случайный взгляд на «проблемную» женщину и… замерла.

Практически весь низ живота был покрыт… как будто дымкой. Очень темного цвета. Смерть!

Эллес отлично знала как ЭТО выглядит. И не раз уже видела в разных ситуациях. Такое пятно означало приближение смерти. А его цвет — насколько близок роковой момент. Чем цвет темнее — тем ближе. В миг самой смерти пятно было абсолютно черным. В данном случае — жить оставалось меньше суток. Скорее всего это произойдет ночью.

— Кажется Глухов неаккуратно ее зашил. Возможно занес инфекцию. Потому и сукровица такая обильная. Разрез не заживает…

Выйдя из палаты, она медленно пошла в ординаторскую. По пути размышляла. Нужно ли ей идти к заведующей и поднимать этот вопрос? По идее… это ведь ее совершенно не касается. Если больная умрет — проблемы будут у Глухова. Тот ассистировал Селезневу на операции и накладывал швы. А ее дело — параллельное. Если же она сообщит заведующей, что видела смерть, то… расхлебывать все это придется уже Лене. Надо же объяснить… Откуда это взялось? У жениха научилась? Сомнительная версия…

Эллес решила спросить мнение брата. Пусть Алатэ сам скажет. Это его невеста, вот и пусть решает — как быть?

Она достала телефон и позвонила.

— Да?

— У меня проблема…

Коротко обрисовала суть. — Что скажешь?

В трубке тишина. Примерно с минуту, потом она услышала:

— Скорее всего перитонит. А может и взрыв кишечника. Иди к заведующей.

— Уверен?

— Да. Лена сказала бы то же самое…

Ирина шла по коридору, возвращаясь с врачебного консилиума. Тема — эндокринный рак, включая рак щитовидной железы, паращитовидной железы и опухоль гипофиза. Немного усталая после почти двухчасового «мозгового штурма», она неспешно брела к своему кабинету. Мечтая о пяти минутах спокойного релакса в кресле. Но похоже что этому не бывать. У самой двери ее терпеливо дожидалась Маричева.

— Ирина Сергеевна, есть важный разговор.

Заведующая мысленно вздохнула. — Вот разве так сообщают о важном разговоре? Лицо как у манекена. Копия своего жениха. Пример что ли с него берет? Никогда такой не была раньше.

— Хорошо, заходи…

В кабинете Ирина присела в кресло, а Эллес — напротив. Заведующая вопросительно посмотрела на гостью.

— Что у тебя?

— Самойлова. Пациентка из четвертой палаты. Ее надо срочно на УЗИ.

— Ее ведь Глухов ведет?

— Да.

— Тогда почему ты это предлагаешь?

— Я считаю, что это необходимо. Мне кажется, у нее проблемы с внутренним швом.

Ирина непонимающе прищурилась. — Ты ее осматривала что ли?

— Нет.

— Тогда в чем дело? Я не понимаю.

Эллес замолчала, уставившись в какую-то одной лишь ей ведомую точку. А Ирина… вдруг вспомнила. Вспомнила тот далекий час, когда точно так же перед ней сидел Хоршев. И упорно настаивал на дополнительных анализах, не желая ничего объяснять. — О Боже!..

— Лена. Скажи пожалуйста, почему ты настаиваешь на УЗИ?

Девушка медленно повела плечами. И словно решилась.

— Потому что она умрет этой ночью…

Около шести вечера к Дворцу спорта подъехал шикарный белый лимузин — «трехсотый Крайслер». Некоторое время он утробно рычал своим могучим мотором в триста двадцать лошадей. Затем затих. Шофер вылез из кабины и быстро открыл дверцу пассажирского салона. Подал руку.

Из салона показалась женская ножка, одетая в туфлю от «Валентино». Затем другая… И наконец владелица сих ножек показалась вся. Молодящаяся дама непонятного возраста — светловолосая, с неплохой фигурой и довольно привлекательной внешности. Хотя… при более внимательном взгляде возникало ощущение пластики. Барышня окинула взглядом провинциальный храм спорта и снисходительно усмехнулась уголком губ.

— Это не Рио-де-Жанейро…

Следом из Крайслера выбрался молодой мужчина. На вид — за тридцать. Одет в строгий серый костюм от «Бриони». Невысокого роста, довольно щуплый на вид. Внешности весьма сомнительной — остроносое лицо с узкими глазами-щелочками, обрамленное длинными волосами пшеничного цвета. В общем, тоже не Ричард Гир.