Услышав слова незнакомки, Наташа обомлела, потеряв дар речи. Мозг отказывалась воспринимать это. Значит Катя сказала правду! А ведь она так и не поверила до конца. Может Катя просто фантазировала, копируя своего кумира?

Она проводила подругу до самого вагона. И разревелась, когда поезд тронулся и стал набирать скорость. Наташа сердцем ощутила, что больше никогда ее не увидит…

— Это… Вы?

— Говори со мной в единственном числе. Так проще. Да, это я. Ты знаешь кто.

— Да… знаю. Мне Катя рассказала. Что с ней случилось?

Короткое молчание. В трубке послышался вздох. — Ее нет больше.

Наташа сжалась, словно от боли. — Это ты ее… стерла?

— Нет. Я не смогла бы. Ведь она — это я. Катя погибла прошлой весной. Так получилось.

Наташа почувствовала как потяжелели веки. Все вокруг стало мутным, расплывчатым.

В трубке снова раздался голос: — Я прибыла на два дня. Завтра меня здесь не будет. Видела твое выступление на чемпионате. И хочу помочь. Ради ее памяти. Это всё, что я могу для нее сделать…

* * *

Выйдя из дверей родного аэропорта, Наташа глянула время. Уже начало одиннадцатого. Сам перелет был недолгим, но пришлось торчать в Шереметьево, ожидая рейса. В кармане лежал обратный билет. Вылет завтра, в 10–20.

Перед зданием было светло от множества фонарей. И целый ряд припаркованных такси. Она стала выглядывать белый кадиллак. Такую машину назвала Эллестэлл.

Почти тут же ей посигналили. Увидев источник звука, Наташа быстро пошла вперед. Открылась задняя дверца, показалась рука. Хозяйка руки была скрыта в темноте салона.

— Садись.

Сердце бешено колотилось. Она подошла к машине и осторожно забралась внутрь. Захлопнула дверцу. И… ахнула. Рядом с ней сидела та самая красавица со знаменитого ролика.

— Ой, это вы… Аручча.

Та чуть заметно усмехнулась. — Пусть будет так. — Затем обратилась к брату:

— Поехали.

Мягко заурчал мотор и машина двинулась в путь, быстро набирая скорость. Наташа посмотрела на широченную спину водителя.

— Это он?

— Да. Это мой брат Алатэ. Катя нашла его.

Некоторое время было тихо. Гостья задумчиво смотрела вперед, поглощенная своими мыслями. Наташа… так оробела, что просто не знала что сказать. Вдруг соседка повернулась к ней. Поняв состояние девушки, она решила «сломать лед».

— Рассказывай.

— О чем?

— Почему лутц перекрутила?

Наташа охнула. — Да я его на тренировках тыщу раз делала! И в каскаде тоже. Правда! Я умею! Просто не знаю как это вышло. Я прокручивала всё перед прыжком. Наверно слишком старалась. Это просто случайно. Рано плечом пошла…

Алатэ мысленно улыбнулся. — Ну все, теперь ее не остановишь…

Подъехав к дому, они поднялись на лифте и зашли в квартиру. Алатэ как радушный хозяин предложил ужин.

— Есть хочешь?

— Нет, спасибо. Я в аэропорте поела.

— Тогда к делу.

Он подошел к массивному шкафу, достал связку ключей и отпер один из ящиков. Вынул два голубоватых шлема. Наташа настороженно смотрела на эти неведомые приборы.

— Что вы хотите?

Эллестэлл присела напротив. — Не бойся. Я хочу помочь. Все очень просто. Скопирую тебе все свое умение. Ты станешь кататься как я. Ну не совсем конечно. Но… процентов на сорок точно.

Глаза девушки расширились до предела.

— Ой… А так можно?

— Конечно. Было бы желание. Ты хочешь этого?

Наташа лишь развела руками. — Разве можно этого не хотеть…

— Вот и хорошо. Но это не все. Видишь эти коньки? Я взяла их для… сестры. Теперь они твои. Они будут настроены только на тебя. В чужих руках — это просто железо с ботинками. А это ионный распылитель. В нем препараты для мышц и еще кое-что. Я покажу как этим пользоваться. Ну что, начнем?

Она решительно кивнула. — Начнем…

* * *

Наташа вышла из раздевалки и направилась к катку. Она чувствовала себя абсолютно спокойно и уверенно. Куда-то пропал вечный мандраж перед выступлением. Исчезла дрожь в ногах, доставлявшая столько хлопот. Странно это и непривычно.

— Наверно вместе с умением, Эллес передала частичку самой себя…

Она с удовольствием ощущала на ногах те самые «волшебные коньки». Они были почти невесомые и так идеально прилегали к ноге, что практически не ощущались. Лезвия адаптировались к поверхности, меняя форму. Так что идти в них можно, как в обычной обуви.