Его ноздри раздуваются от выдоха. — Ты сейчас злишься, но не смей ни на секунду предполагать, что ты мне безразлична. Первый настоящий вздох после твоего звонка я сделал после того, как увидел, что ты сидишь в гостиной, живая и невредимая.

— Хм. Значит, ты сам решил причинить мне боль, не так ли? Ты посмотрел на меня и подумал: — Она это выдержит?

Он делает еще один глоток своего напитка. Еще один глубокий вдох.

— Другого варианта не было. В идеальном мире мы могли бы попрощаться наедине, но это не тот мир, в котором мы живем. Что ты хочешь, чтобы я сделал? Поцеловать тебя на глазах у твоего брата? Взять тебя на руки? Ты знаешь, что я не могу этого сделать, Мартина. У меня не было другого выбора.

Я возмущенно качаю головой. — Почему ты так боишься, что мой брат узнает о нас? Я знаю, что когда он просил тебя взять меня, он, наверное, не предполагал, что мы будем спать друг с другом, но что с того? Жизнь идет. Всякое случается. Ты меня ни к чему не принуждал. Я хотела быть с тобой.

Он смеется. — Он не так это воспримет.

Я сжимаю кулаки. — Ты полагаешь, что мой брат считает, что я не могу принимать собственные решения.

Его глаза сужаются от разочарования. — Тебе девятнадцать лет, Мартина. Мне тридцать три, и…

— Какая разница! Мы — Казалези, Джорджио! Посмотри на любой клановый брак за последние пять десятилетий, и ты с трудом найдешь такой, где разница в возрасте не была бы такой или даже хуже.

— И как ты думаешь, что скажет твой будущий муж, когда узнает, что ты не девственница?

У меня отпадает челюсть. — Ничего. Мужчине, за которого я выйду замуж, лучше не придавать значения подобным вещам.

— Каждый раз, когда ты открываешь рот, ты демонстрируешь свою наивность. — Он опрокидывает в себя остатки бокала и встает.

— Какую наивность?

— Скажи своему брату, что ты не девственница, и посмотри, как он отреагирует.

— Мой брат не такой. Он не уважает старые порядки, потому что знает, что старые порядки разрушены.

По какой-то причине это заставило его зарычать.

— Ты слепа, Мартина, и тебя ждет грубое пробуждение. — Его глаза переходят с моего лица на мои голые ноги, и он гримасничает, как будто знает, что это последнее, на что он должен смотреть. — Де Росси не может позволить себе неуважительно относиться к традициям Казалези, несмотря на его личное мнение. Ты хоть знаешь, что это за традиции? Или ты всю жизнь прожила в полном неведении?

Когда я не отвечаю сразу, он ехидничает.

— Давай я тебя просвещу. Большие семьи женят своих сыновей и дочерей на других больших семьях. Исключение составляют лишь те, кто заключает могущественные союзы за пределами клана. Жена Де Росси как раз из таких.

— Я могу гарантировать, что Дамиано не думал об этом, когда женился на Валентине. Может быть, и нет, но это было чертовски удачное совпадение.

— А как насчет твоей крови? Ты сын дона.

Его глаза сузились. — Я никогда не назову его своим отцом. Нет, я умру Жирарди, а не Галло.

— Даже если эта фамилия — все, что тебе нужно, чтобы заполучить меня.

— Черт. Ты все еще не понимаешь. Дело не только в фамилии, а во всем. Твой брат никогда бы не отдал тебя мне. Он бы ничего не получил. Ты его единственная родня. Женитьба на тебе — единственный способ стать членом его семьи. Ты знаешь, как ты ему дорога?

— Дамиано никогда не заставит меня вступить в брак, которого я не хочу.

— Де Росси сделает все, чтобы обеспечить себе власть. — Он провел пальцами по волосам. — Хватит. Это вышло из-под контроля. Мы оба знали, что это между нами существует только в стенах замка. Никакие споры этого не изменят.

— Ты ведешь себя так, будто я единственная, кто хотел этого, — огрызнулась я. — Но это ты украл мою книгу. Это ты поцеловал меня. Это ты держал меня в своей постели несколько дней и рассказывал мне, какая я идеальная, соблазнительная и, блядь, такая вся!

Он вскочил со стула. — Конечно, я хотел этого. Я не жалею ни о чем из того, что между нами было, но теперь, когда мы с твоим братом, все кончено.

— Ты боишься. Ты боишься признаться Дамиано в своих чувствах ко мне.

Он надвигается на меня, останавливаясь только тогда, когда наши лица оказываются в нескольких сантиметрах друг от друга. — Я не тот человек, с которым твой брат мог бы составить тебе пару. Де Росси дает мне то, о чем я мечтал больше половины своей жизни. Я не сделаю ничего, чтобы поставить это под угрозу.

В моем сердце появляется трещина. — Чего же ты хочешь?

Очевидно, что это не я.

— Сэла.

Мои брови сошлись. — Дамиано убьет Сэла, хочешь ты этого или нет. Он должен это сделать, чтобы стать доном.

— Я попросил твоего брата позволить мне сделать это.

Мои глаза расширились. — Но по твоей драгоценной традиции тот, кто убьет сидящего дона, станет следующим доном.

— Это будет сделано тайно. Насколько всем известно, это сделает Де Росси. Теперь ты понимаешь? Мне удалось заручиться доверием твоего брата. Я не собираюсь делать ничего, что могло бы поставить его под угрозу.