Милицию я сама могу вызвать, а вот не вызвать ли врача? Во всяком случае, жена (или сестра?) нашего главного редактора не произвела на меня впечатления здорового человека. Истеричка как минимум, а то и психопатка. А с другой стороны — каждый волен выбирать себе компанию. Раз Юрий Сергеевич живет с такой грымзой, то пусть сам и расхлебывает последствия. Не ехать же мне к нему домой? Да и страшно — вдруг она кусается?

Таким образом, мой благородный порыв завял, не успев прорасти.

Рабочий день заканчивался, и опергруппа уже вполне по-домашнему попивала чаек и уже вполне нетерпеливо посматривала на часы.

— Звонила Ленка, — расслабленно сообщил Василий коллегам, имея в виду свою «старшую», то есть первую жену, капитана налоговой полиции. — У нее неприятности.

— Нашего профиля? — уточнил Леонид.

— Нет, конечно. У нее мать из ума выжила. — Вася горько вздохнул, намекая, что беды бывшей жены его по-человечески трогают.

— А ты тут при чем? — Леонид выразительно пожал плечами. — У тебя у самого такие же проблемы.

— Что?! — взревел Василий. — Да моя мама в полном порядке!

— Я не про маму твою, а про тебя самого. — Леонид постучал костяшками пальцев по голове. — У тебя-то с головой…

Договорить он не успел, потому что Василий запустил в него блокнотом. Леонид, в свою очередь, швырнул в старшего товарища свою записную книжку, Василий — папку с делом. Леонид уже потянулся к горшку с кактусом — главному украшению кабинета, но довести задуманное до конца ему помешал стук в дверь. На пороге появилась щуплая фигура следователя Малкина.

— Развлекаетесь? — строго спросил он. — Адела стоят.

— У Ленки мать сбрендила, — пожаловался Василий. — Что делать — непонятно.

— Что делать, что делать? Лечить, — посоветовал Гоша.

— Такое не лечится, — запечалился Василий еще больше.

— А что с ней? — Гоша умел сочувствовать и всегда давал друзьям возможность выговориться.

— Жалуется, что ее кусают скачки. Звонит Ленке по ночам, плачет, кричит, говорит — «вот опять скачок на меня нападает, грызет за пятку».

— Так это белая горячка! — радостно поставил диагноз Леонид. — Типичная! Перепила старушка.

— Она никогда не употребляла. Никогда. Даже на похоронах родного мужа — ни капли. — Василий возмущенно опроверг коллегу, причем было не совсем понятно, что его возмущает больше — клеветнический диагноз Леонида или патологическая трезвость тещи от первого брака.

— А кто это — скачки? — поинтересовался Гоша. — Может, сверчки?

— Сверчки не кусаются, — возразил Леонид. — Ты вообще-то знаешь, как сверчки выглядят? Это такие большие тараканы, живут за печкой и трещат.

— Я просто по созвучию, — начал оправдываться Гоша. — Скачки — сверчки.

— По созвучию еще сморчки годятся. Выросли на подоконнике, озверели под воздействием неблагоприятных экологических условий и теперь кидаются на старушку, кусают ее, — предположил Леонид.

— Не сморчки и не сверчки, а скачки! — заорал Василий. — И хватит издеваться над бабулькой.

— Да кто издевается? — обиделся Леонид. — Мы просто понять хотим, в чем там дело. Я, например, ни о каких скачках никогда не слышал и не знаю, кто они такие.

— Откуда тебе знать, ты в городе вырос, — резонно заметил Василий.

— А она в деревне живет? — спросил Гоша.

Василий раздраженно отмахнулся от следователя, но не тут-то было.

— Они какие, Вась? — допытывался Гоша. — Ну, расскажи.

— Вот такие, — Василий растопырил ладонь, — сантиметров десять, наверное.

— У-у, крупные, — с уважением протянул Леонид.

— И еще растут! — похвастался Василий.

— Этого не может быть! — возмутился Гоша. — Не морочь нам голову. Наши скачки — по три-четыре сантиметра. На юге — и то максимум сантиметров семь, в Абхазии, там…

— Но я не понял, они — кто? Насекомые? Или грызуны? — спросил Леонид.

— Что-то среднее, — растерянно сказал Василий. — Вроде насекомое, но уже почти мышь. В туалете живут, в бачке.

— Где?! — вскрикнули хором и следователь, и младший оперуполномоченный.

— В бачке. У них там банька, — пояснил старший оперуполномоченный. — Это теща так говорит.

— А у нее что — в бачке горячая вода? — удивился Гоша.

— Ага, — злорадно согласился Леонид. — И веники.

— Так они плавают? — уточнил Гоша.