– Нас только насчет свиней предупредили!

Опа!

Это интересно!

– Кто предупредил?

– Кто же еще, Макс, конечно, кто ж!
– как про общеизвестное заявил лежащий.

– Что, так и заявил?

– А то ж! Если, говорит, свинок пришьете, придурки, то нам ваша деревня будет нах не нужна.

– А про меня что говорил?
– поинтересовался барон, удержавший корону.

– Да ничего - буркнул 'клиент'.

Ждать дальше уже нельзя - подстреленный Калганом и получивший минимум три заряда от хозяина мест Джага дышать перестал, вытянулся и очень уж характерно растекся, сплющился. Умер, сукота.

– По-моему ты врешь мне!
– сухо заметил Витя, не торопясь, но и не мешкая встал с корточек и пружинисто подошел к преставившемуся. Раньше такое не делал, но патрона жалко до зубной боли. Гвоздь приставил к виску, дважды ударил по шляпке молотком. Подергал туда - сюда. Поворочал, размешивая мозги в черепе, как суп в кастрюле.

И ничего - лежал труп тряпкой и лежал. Покосился на недоатамана - еще жив, ублюдок. Вернулся к допрашиваемому. Строго поглядел, раздумывая.

– Жопу ставлю - не вру!
– запаниковал тот.

Вот тупой! На кой черт его тощая задница Виктору? Сроду не прельщало. Но вроде как клятва у этих блатных самая такая достоверная.

Значит вот как?

Свинки важны, а он - нет?

А ведь похоже на правду.

Каким же дураком он себя показал газовщикам!

Не к месту вылезла из памяти поговорка про первого в деревне...

Хотя чего уж!

Лучше быть в деревне первым, чем последним дурачком!

И он пока - все еще первый!

– Продолжаем разговор - голосом Карлсона глумливо выговорил, отчего лежащий знобко поежился.

– Рассказывай все, засранец!
– и опять легонько ткнул ботинком в морду.

Разговор длинный будет. Поглядел на дергающегося главаря. Есть еще время.

И до чего же жарко в чертовом ватнике!

Виктор первым делом подкатил к дому Мелании.

И сердце захолонуло - старуха железная плакала, сидя на кровати. Тихо плакала, но слезы катились по морщинистым щекам одна за другой.

Подняла испуганно глаза. Точнее - один глаз, другой синей подушкой заплыл.

– Живой, слава те, Господи!
– сказала с облегчением.

– Меня так просто не замаринуешь, знал бы - раскурочил этого паскуду поинтенсивнее!
– искренне сказал барон сих земель, потом только поняв, что не до того было, а после картечи Джага уже ни на что не был годен.

– Что знал бы?
– удивилась старуха.

– Что врезал вам так!

– Из курочек две всего остались! Так даже те лиходеи не поступили. Что с этими гопниками?

– Трое холодные, один на прокорм зомби у Борков оставлен, двое в свинарник пошли на жрачку. Один ранен, перевербован, еще один в подвале сидит, ключ в кармане.

– Ох. Не дело их живыми оставлять - очень мудро сказала пожилая опытная женщина.

– Одного я замазал - чтоб по своим стрелял. Да и не вояка он сейчас - нога перебита. Но вообще да. Второго кончить лучше. Подожду, когда этих двух слопают, а то по жаре мясо быстро портится.

– Беда тут в том еще, что остальные-то не лучше получаются. Не успела толком

поговорить, но даже по первому взгляду - таких нам отщепенцев прислали пахоруких и скудоумных, что оторви, да брось. Не работники они.

– Это я и сам знаю. Но хоть то, что банде банковать не дал - уже хорошо.

Старуха тяжело вздохнула. Промокнула платочком с кружевами пожелтевшими свои мокрые глаза. Вроде бы прекратила плакать, но вздохнула так выразительно и тяжело, что Виктор опять же насторожился.

– А дальше-то как? Заставить их работать все ж можно. Только вот стоит ли оно того?

– Черт его знает, если честно - неожиданно даже для себя выпалил Виктор.

– Тоже, значит, об этом думаешь?

– Конечно. Пока считал, что мы тут единственные выжили - одно было. А тут вон анклавов сколько. И тот, что под боком уже полностью все меняет.

Барон подумал и добавил:

– Когда выжившего ублюдка допрашивал, странное услышал... Не знаю, стоит ли говорить...

– Да говори уж, раз начал - проворчала старуха.

– Получается, что этим упырям запретили в анклаве только свиней убивать. За то их бы без всяких порешили. А вот про курей и нас с вами речи не зашло.

Мелания не удивилась, хотя плечи и поникли еще больше.

Виктор пригляделся повнимательнее. Не удивилась вовсе от услышанного. Что-то старая поняла, чего сам не дотумкал. Решил не форсировать. Сама пусть скажет.