— На работе, да? — его голос стал ещё более жёстким. — Мне сообщили, что ты освободилась с работы два часа назад, и где ты шлялась?

— Я… у меня был сложный день, — сказала я, стараясь звучать уверенно, но голос дрогнул. — Ты сам знаешь, как бывает. Я просто немножко отдыхала в машине.

— Сложный день? — переспросил он, усмехнувшись, но его усмешка была лишена тепла. — И что сложного было сегодня?

— Что ты хочешь этим сказать? — моя злость уступила место тревоге.

Он подошёл ближе, и его холодный взгляд прожигал меня насквозь.

— Я не идиот, Селин, — сказал он тихо, но каждое его слово было как удар. — Думаешь, я ничего не замечаю?

— Замечаешь что? — я скрестила руки на груди, стараясь защититься хотя бы жестом.

— Ты изменилась, — продолжил он. — Ты стала… отдалённой. Вечера, которые ты «проводишь на работе». Эти твои взгляды, постоянное напряжение. С кем ты встречаешься?

— Никого! — я шагнула назад, пытаясь избежать его обвиняющего взгляда. — Это бред, Гюстав. Ты просто накручиваешь себя!

— Правда? — он ухмыльнулся, но в его глазах не было ни тени веселья. — Тогда почему запах мужского одеколона на твоей одежде, а? И не говори, что это случайность.

Я замерла, слова застряли в горле. Он видел слишком много, чтобы это списать на случайности.

— Конечно, на мне будут всякие запахи, — раздражённо ответила я. — Я же работаю в компании, которая выпускает парфюмы и одежду!

— Это не оправдание, — хмуро бросил он, шагнув ближе. Его глаза сверкали подозрением, когда он наклонился и понюхал мою рубашку. — Это мужской запах.

Я невольно отступила на шаг, чувствуя, как по спине пробежал холодок.

— Это тот самый аромат, что продаётся в нашей фирме, — объяснила я, стараясь говорить спокойно. — Клянусь, Гюстав. Это просто парфюм. Твой друг Арман часто пользуется этим запахом, ты сам об этом знаешь.

Гюстав смотрел на меня с таким выражением, что у меня внутри всё сжалось. Его дыхание стало тяжёлым, а взгляд полыхал гневом.

— Ты думаешь, я идиот? — прохрипел он, шагнув ещё ближе. — Думаешь, я не вижу, что ты врёшь мне в лицо?

— Я не вру! — выкрикнула я, отступая, но споткнулась об угол стола. — Это правда, Гюстав! Тот аромат… он продаётся у нас в фирме!

— Замолчи! — рявкнул он, его голос эхом отозвался в комнате. — Хватит лгать!

Я открыла рот, чтобы ответить, но не успела — его рука взметнулась, и я почувствовала резкий удар по лицу. Голова откинулась назад, и я пошатнулась, потеряв равновесие.

Боль была оглушающей, но ещё больше ранила горечь и унижение. Я схватилась за щёку, ощутив, как к глазам подступают слёзы.

— Как ты мог… — прошептала я, голос дрожал.

— Как я мог?! — выкрикнул он, подняв руку, но уже сдержался, остановив себя. Его лицо было искажено яростью. — Ты сама довела меня до этого, Селин! Своим враньём, своей ложью!

— Я тебе ничего не сделала! — крикнула я, чувствуя, как в груди закипает отчаяние. — Ничего, слышишь?!

— Замолчи, пока я не сделал ещё что-то! — он резко отвернулся, схватив бутылку со стола и залпом выпил прямо из горлышка.

Я сжала кулаки, прикусив губу, чтобы не разрыдаться. Боль, злость, страх — всё смешалось внутри.

Слёзы подступили к горлу, и я, не выдержав, развернулась и выскочила из гостиной, громко захлопнув за собой дверь. Не оглядываясь, я побежала в спальню, где, едва добравшись до кровати, разрыдалась.

Гюстав совсем изменился. Он был не таким, когда мы только начали встречаться. Тогда он был заботливым, ласковым, готовым поддержать меня в любой ситуации. Но теперь… Сегодня он поднял на меня руку. Как будто это стало для него нормой. Как будто я заслуживаю такого отношения.

Я прижала подушку к лицу, пытаясь заглушить свои рыдания. Я не могла больше терпеть его выходки. Всё внутри меня кричало, что нужно уйти, но куда? У меня нет никого, кто бы мог помочь. Возвращаться к пьяным родителям — это не выход. Там ещё хуже.

Я лежала на кровати, свернувшись клубком, мои слёзы уже давно превратились в тихие всхлипы. Внутри всё горело от унижения и беспомощности. Мысли путались, страх и гнев накатывали волнами.

Внезапно я услышала тяжёлые шаги в коридоре. Гюстав. Он подошёл к двери спальни и начал стучать, сначала тихо, потом всё громче.

— Селин! Открой дверь! — его голос звучал приглушённо.

Я закрыла глаза, стараясь не реагировать. Я не хотела его видеть, не хотела больше слышать его обвинения.

— Селин! — крикнул он громче. — Не заставляй меня повторять!

Я не ответила. Вместо этого натянула одеяло выше, будто оно могло защитить меня от того, что происходило за дверью.

— Ты решила молчать? — он снова начал стучать, но теперь кулаком, с такой силой, что дверь задрожала. — Отлично! Хочешь поиграть в упрямую?