— Примета? — он фыркнул, насмешка явно сквозила в голосе. — Впервые слышу!

— Тогда ты многое упустил в жизни!

— Многое упустил? — его губы изогнулись в холодной усмешке, и он наклонился ещё ближе. — Может, расскажешь мне, что именно?

Его слова звучали, как вызов, и я почувствовала, как гнев смешивается с растерянностью. Как он посмел довести всё до этого?

— Например, как уважать личное пространство, — резко ответила я, вновь пытаясь вырвать руку. Его хватка ослабла, но только чуть-чуть.

— Личное пространство? — Арман поднял бровь, отпуская мою руку, но его взгляд продолжал удерживать меня на месте сильнее, чем могли бы его пальцы. — А ты, значит, не думала об этом, когда решила устроить этот фарс с ужином?

— Это не фарс! — Я встала, сжимая руки в кулаки. — Хватит меня обвинять!

— Ты сама дала повод, — парировал он спокойно, но в его голосе было достаточно стали, чтобы меня снова обдало волной раздражения.

— Я ничего не давала! Это Гюстав настоял на ужине!

— Конечно, — протянул он, его улыбка была полной недоверия. — А платье ты тоже по его заказу надела?

— Хватит, Арман! — воскликнула я, срываясь. — Ты вообще слышишь себя? Думаешь, весь мир крутится вокруг тебя?

— А разве нет? — Его насмешливый тон действовал на нервы.

— Ты… — я замолчала, чувствуя, как в горле встаёт ком. — Ты просто невыносим!

— И всё же ты не можешь отвести глаз, Селин. — Его голос стал мягче, но в нём всё ещё ощущалась угроза.

— Это потому, что ты как бельмо на глазу! — выпалила я.

Он рассмеялся — негромко, но так, что у меня внутри всё закипело.

— Ты злишься, потому что я прав.

— Ты прав? — Я шагнула ближе, почти не осознавая этого. — Ты такой самоуверенный, что не видишь ничего вокруг!

— Например? — Он смотрел на меня с явным вызовом, склонив голову.

— Например, что я не хочу тебя видеть!

— Тогда какого черта меня пригласила? — спросил он, едва заметно склоняя голову, как будто изучая меня. — Видите ли, извиниться она хочет таким образом.

Я замерла, не зная, что ответить. В горле встал ком, а слова застряли где-то на полпути.

— Это всё не я, а Гюстав! — в отчаянии выпалила я, чувствуя, как раздражение нарастает.

Арман приподнялся, отодвинув стул, и сделал шаг ко мне. Его массивная фигура нависла надо мной, будто отрезая весь остальной мир.

— Серьёзно? — прошептал он, голос звучал тихо, но в нём ощущалась угроза. — Ты думаешь, это оправдание?

Его близость была слишком подавляющей. Сердце забилось быстрее, и я невольно сделала шаг назад. Спиной я уперлась в край стола, понимая, что отступать больше некуда.

— Если Гюстав увидит нас так рядом… — начала я, но голос предательски дрогнул, и я замолчала, не зная, как продолжить.

Арман прищурился, его взгляд был таким тяжёлым, что я почувствовала, как по спине пробежал холод.

— Если он увидит? — повторил он, подаваясь чуть ближе. — А что он увидит, Селин? То, что ты сама ищешь повод быть ближе ко мне?

Я резко качнула головой, но слова застряли в горле. Как он смеет? Как он может быть таким самоуверенным?

— Ты правда думаешь, что можешь играть со мной, Селин? — Его голос был тихим, но каждое слово звучало, как выстрел.

— Я… я не играю, — пробормотала я, чувствуя, как холодок пробегает по позвоночнику.

— Нет? — Он склонился ещё ближе, его лицо оказалось всего в нескольких сантиметрах от моего. — Селин, не пытайся мне понравиться, держись от меня подальше.

— Я… я не пыталась, — попыталась я сохранить твёрдость в голосе, но он прозвучал слишком слабым. — Я пыталась быть вежливой!

Его губы изогнулись в хищной улыбке.

— Вежливой? Ты называешь это вежливостью? Ты наряжаешься, бросаешь взгляды, а потом притворяешься невинной?

— Прекрати! — Я подняла руку, пытаясь оттолкнуть его, но он перехватил её на лету.

— Нет, Селин, это ты прекрати, — его голос звучал холодно, как лёд, а взгляд сверлил меня с такой силой, что я едва сдерживала дрожь. — Я вижу тебя насквозь. Смирись с тем, что я тебя не хочу и ты мне не нравишься!

Слова прозвучали, как пощечина, разом выбивая воздух из лёгких. Я чувствовала, как внутри меня всё сжимается от боли и унижения.

— Арман, ты меня пугаешь, — прошептала я, голос предательски дрожал, словно мне действительно было страшно, хотя больше всего я злилась. На него. На себя. На эту ситуацию.