Я хотела его ненавидеть, но глубоко внутри чувствовала нечто совсем другое. И это меня пугало ещё больше.

Его слова, как острые иглы, пронзили меня. «Ты мне не нравишься» — они эхом звучали в голове, заставляя кровь стучать в висках. Никогда в жизни я не сталкивалась с таким. Никогда не было такого, чтобы я кому-то не нравилась.

Это ранило до глубины души. Боль смешивалась с уязвлённым самолюбием, и я почувствовала, как внутри всё сжимается.

Как он мог?

Как он посмел?

Гнев поднимался волной, затмевая разум. Я хотела ответить, отомстить, заставить его пожалеть о каждом сказанном слове. Заставить его осознать, кого он отверг.

Но как?

Что мне сделать?

Как наказать его за эти грубые, унизительные слова?

Я не могла просто оставить это так. Я должна показать ему, чего он лишился.

Я должна заставить его пожалеть о своих словах.

Мысли роились в голове, одна сумасброднее другой. Каждая идея казалась мне недостаточно острой, недостаточно эффективной.

Но одно я знала точно: я не оставлю это просто так.

Селин

Арман ушел.

А Гюстав вышел чтобы проводить его.

Запах Армана всё ещё витал в воздухе, будто он оставил часть себя в этой квартире. Глубокий, обволакивающий аромат, с нотками чего-то тёплого и пряного, пробирался прямо под кожу, заставляя сердце биться быстрее. Я не понимала, что это за парфюм, но он будто был создан для того, чтобы сводить с ума.

Я лениво потянулась, ощущая лёгкую усталость от пережитых эмоций, и вдруг заметила на столе недоеденный десерт, оставленный Арманом. Ложка, аккуратно положенная рядом, всё ещё хранила следы крема и, возможно, его прикосновений.

Какое-то странное, почти необъяснимое чувство охватило меня. Я подошла ближе, не сводя глаз с ложки. Металл блестел в тусклом свете кухни, будто дразня меня.

Я подняла ложку, глядя на оставшийся на ней крем, и почувствовала, как внутри меня разгорается что-то необузданное.

«Это сумасшествие,» — пронеслось у меня в голове, но руки сами повиновались. Я оглянулась, чтобы убедиться, что Гюстав не вернулся, и, почувствовав себя в безопасности, медленно провела языком по металлу.

Вкус крема смешался с чем-то ещё — чем-то тёплым, будто отпечатком самого Армана. Этот момент был не просто странным — он был интимным, запретным, но от этого только ещё более захватывающим.

Каждое движение языка по гладкой поверхности ложки будило во мне самые грязные мысли. Я закрыла глаза, представляя его. Представляя, как он смотрел бы на меня сейчас, если бы знал.

«Селин, остановись,» — тихо пробормотала я, чувствуя, как пульс отзывается в висках.

Но этот вкус, этот аромат… Он проник слишком глубоко.

— Что я делаю? — прошептала я, осознавая абсурдность происходящего, но не в силах остановиться.

Сердце колотилось так, будто я совершала что-то запретное, а адреналин от этого только усиливал моё возбуждение. Я на мгновение закрыла глаза, представив, как он сидел за столом, как держал эту самую ложку, как его губы касались её, оставляя на металле невидимые следы.

О боже…

Шум за дверью заставил меня вскрикнуть от неожиданности. Я быстро бросила ложку обратно на тарелку, стараясь выглядеть как можно более невозмутимой.

— Селин? — Гюстав заглянул в кухню, окинув меня любопытным взглядом. — Всё в порядке?

— Да, конечно, — поспешно ответила я, стараясь скрыть своё смятение.

Он смотрел на меня чуть дольше, чем обычно, но, к счастью, ничего не заподозрил.

— Ладно, я пойду в душ, — сказал он, уходя.

Как только я услышала звук воды в ванной, я снова повернулась к десерту. Эта глупая ложка. Этот запах, всё ещё витавший в воздухе. Всё это выводило меня из равновесия, будто я теряла контроль над собой.

«Что ты со мной делаешь, Арман?» — подумала я, чувствуя, как моё лицо пылает.

Я стояла у стола, смотря на тарелку с недоеденным десертом и чашку, в которой остался чай. Всё внутри меня спорило: здравый смысл умолял остановиться, но что-то другое, более сильное и непреодолимое, тянуло меня вперёд.

— Это просто глупо, — сказала я себе, но всё равно медленно взяла ложку в руку.

Его ложка. Её вес казался необычно тяжёлым, словно на неё было наложено какое-то заклятие. Я провела взглядом по остаткам крема на тарелке, не сводя глаз с того места, где виднелись следы его прикосновений.