Жизнь в трейлер-парке закалила меня, я уже давно не завидую тому, что у девочки в школе что-то новое: кукла, одежда, телефон. Я не смирилась с этим, а просто знаю, что закончу университет, получу хорошую работу и сделаю все возможное, чтобы у нас с мамой было то, что мы захотим. И еще я куплю ей столько автоматизированной техники для уборки, что ей больше никогда в жизни не придется убираться самой. Я это сделаю и нисколько в этом не сомневаюсь. У меня сердце сжимается от боли каждый раз, когда мама плачет из-за того, что не может дать мне большего. Она делает все возможное и даже невозможное, а мозоли на ее руках – прямое доказательство.

Выйдя из школы, я иду к очереди на школьный автобус. Дома закончились кукурузные хлопья, поэтому я подумываю выйти на одну остановку раньше, чтобы заскочить в Волмарт. Погода сегодня ясная, солнце припекает голову, я достаю из бокового кармана рюкзака резинку и собираю волосы в небрежный хвост.

– Мик!

Я оборачиваюсь на голос Оливера.

– Давай подвезу. – Он указывает в сторону парковки.

Сжав лямку рюкзака, я смотрю за его спину в поисках Констанс.

– Она задержится в классе журналистики, – успокаивает Олли, нажимая кнопку на брелоке. – Поехали.

Забросив рюкзак на заднее сиденье машины, я плюхаюсь на переднее и пристегиваю ремень. Оливер заводит двигатель, включает радио и выглядит при этом очень напряженным, хотя изредка посылает мне короткие улыбки, и у меня создается впечатление, что он собирается увезти меня в лес и убить.

– Ты видел Мейсона? Он тоже теперь учится с нами?

– Нет, перевелась только его сестра.

– Как она здесь оказалась?

Остановившись на красном сигнале светофора, Оливер барабанит большим пальцем по рулю.

– Не знаю, Мик, не знаю.

Когда загорается зеленый, Олли продолжает стоять на месте, пока не сигналит машина позади.

– Не уверен, что смогу сдержаться и не разбить ему голову, если увижу, – говорит он, поворачивая руль. – Ненавижу этого урода.

– Знаю.

Я ограничиваюсь короткими фразами, потому что последний наш разговор о Мейсоне Шепарде закончился ссорой. Я сказала, что винить стоит не Мейсона, который был свободен, а Констанс, которая изменила. Но Олли уверен, что Мейсон профи по обману девчонок и запудрил бедняжке мозги.

Мы едем до дома молча, Оливер выглядит взвинченным, словно всю дорогу представляет варианты убийства Мейсона Шепарда. Из-за этого я не решаюсь попросить его заехать в Волмарт. Что ж, ладно, схожу за хлопьями позже.

Как только он глушит двигатель, я тянусь к заднему сиденью за рюкзаком.

– Постой. – Олли опускает ладонь на мое предплечье. – Хочу еще раз извиниться за то, что произошло в пятницу вечером. Не среагировал вовремя и позволил этому произойти.

– Меня больше задело то, что ты мне не поверил, – признаюсь я, опуская рюкзак на колени.

– Знаю, прости. В такие моменты я словно между молотом и наковальней. – Прикрыв веки, он с шумным выдохом откидывается на спинку сиденья. – Просто в тот момент, когда ты написала, Констанс сказала мне такую глупость.

Олли замолкает, словно не собирается продолжать. Поерзав на сиденье, я впиваюсь пальцами в колени.

– Что именно она сказала тебе, Оливер?

– Что ты так сильно ненавидишь ее, потому что влюблена в меня.

Сердце сжимается и проваливается в желудок. Подскочивший пульс бьет по вискам, мешая думать, тело бросает в холодный пот, а к горлу мгновенно подкатывает тошнота. Не могу дышать. Мне нужна помощь.

Что мне делать?

Оливер поворачивает голову, и я улавливаю в его взгляде то, от чего мою грудную клетку словно сводит колючей проволокой – страх. Он боится, что Констанс оказалась права, и тогда нам придется разорвать дружбу прямо сейчас.

Я ни за что не позволю этому случиться.

Несколько мгновений я сижу неподвижно, а затем прыскаю со смеху, чем заставляю Оливера вздрогнуть. Я смеюсь громко, почти истерично, мне и правда смешно от того, что Олли не делал вид, что не замечает моих чувств. Он действительно не понимал.

– Клянусь, я люблю тебя, Олли. И очень сильно, – признаюсь я, вытирая в уголках глаз выступившие от смеха слезы. – Но я в тебя не влюблена.

Закрыв глаза, он выдыхает с облегчением человека, который в последнюю секунду спасся от несущегося навстречу поезда. И это больно. Каждое его слово и действие в этом разговоре словно выкручивает мои внутренности и ломает кости.

– Черт возьми. – Посмеиваясь, Олли бегло проводит пальцами по волосам. – Я охренеть как нервничал перед этим разговором, боялся, что это окажется правдой.