– Можно я сяду с тобой? – спрашивает она, склоняясь ближе, и меня накрывает облако из аромата кокоса.

– Конечно. – Протянув руку, я опускаю на тарелку кусочек пиццы. – Думала, что ты не вернешься в школу.

– Я бы рада, но родители посадят под домашний арест. Они и так на неделю лишили меня карманных денег из-за того, что я вчера сбежала. – Разглядывая еду, она тяжело вздыхает. – А круассаны с лососем уже разобрали?

Рассмеявшись, я беру пакет с шоколадным молоком.

– Это Уэст-Мемфис, не жди здесь меню как в твоей школе.

– То есть, в рацион входит только жирная еда?

– Есть вода, морковные палочки и яблочные дольки.

– Нет, это уже слишком. Я хоть и не на диете. – Бэйли морщит нос, разглядывая картофель фри и наггетсы. – Но это же удар по печени!

– Если уж и страдать, то от жирной и вкусной еды, верно?

Бэйли кладет на тарелку пару наггетсов с такой брезгливостью на лице, словно это жареные жуки.

Мы отходим от стойки раздачи, и я взглядом ищу свободные столики.

– Микки! – зовет Оливер, взмахивая рукой.

Я по привычке шагаю вперед, чувствуя себя преданной собакой, которая послушно выполняет все команды хозяина, но затем замечаю за столом Джейка. Раскачиваясь на стуле, он пристально смотрит на меня, молча напоминая о нашем уговоре. В этот момент мне хочется, чтобы он грохнулся и закатился под стол.

– Нет, пожалуйста, только не туда! Там же кретин, – шепчет Бэйли, глядя на то, как довольный Ник похлопывает по свободному стулу, приглашая ее присесть.

Натянуто улыбнувшись Оливеру, я качаю головой. Он хмурится, и я разворачиваюсь, уходя к свободному столу в сопровождении множества любопытных взглядов, направленных на мою спину. Не знаю, что больше привлекает внимание: розовый наряд Бэйли в стиле Жаклин Кеннеди, то, что она из вражеского лагеря, или же просьба Ника Ровера не трогать новенькую. А может, все сразу.

Вместо того, чтобы есть, Бэйли листает ленту в соцсети и тяжело вздыхает. Я вижу на экране смеющихся девушек, одетых в пиджаки с вышитой птицей на груди – герб «Примроуз».

– Как ты сюда попала? – спрашиваю я, прожевав пиццу.

– Если коротко, то папа потерял работу, а перед этим стал инвестором и вложил все сбережения в строительство торгового центра, но проект провалился. Мы потеряли почти все. Учебный год в частной школе стоит кучу денег, поэтому пришлось отказаться, как и от курсов французского, танцев и даже от психолога. Моему младшему брату разрешили оставить только секцию карате.

– Это ужасно. Сочувствую, – выдыхаю я. – А почему Мейсон не здесь?

– Он звезда футбола, – поясняет Бэйли, опуская в рот ломтик картошки. – Школа предложила ему стипендию, лишь бы не терять лучшего игрока.

– Хреново. В смысле хреново не то, что он звезда футбола, а то, что ты вынуждена быть здесь одна.

– Я рада, что одна. Будь здесь Мейсон, то он влип бы в драку, а может, и убил бы кого. Или его. На входе даже никого нет у металлодетекторов, кто знает, вдруг какой-нибудь псих заявится в школу с пистолетом?

В прошлом году в коридоре разбрызгали перцовый баллончик, но я действительно не удивлюсь, если однажды кто-то придет с пистолетом. Например, Айрис, которая уже сверлит голову Бэйли таким ненавистным взглядом, словно мысленно выбирает калибр пуль.

– А еще родители отобрали у меня ключи от машины, и мама привозит меня сюда, будто мне пять лет. – Взяв с тарелки наггетс, Бэйли макает его в кетчуп. – Хочет увидеть, как я захожу в школу.

– Почему тебя не перевели в другую школу? Более…

– Безопасную?

Вытерев руки салфеткой, она открывает банку диетической колы. Эта кола мгновенно напоминает мне о ПАКТ – их любимый напиток, возможно, Бэйли могла бы найти с ними общий язык, не попади она в черный список Айрис.

– Папа ходил в эту школу, говорит, что здесь хорошие учителя, а еще это последний период в его жизни, когда он чувствовал себя свободным. Из-за его ностальгии по молодости страдаю я. Говорит, что вражда между школами – детский сад.

Может, в молодости ее отца так и было, но сейчас все иначе. И перевести дочь из «Примроуз» в нашу школу, все равно что заставить ее пробежаться по минному полю. Бэйли – сестра Мейсона, который увел девушку у главного любимчика старшей школы Уэст-Мемфиса. В прошлом году эту тему обсуждали все, словно это гребаный выпуск нашумевшего реалити-шоу со звездами, сплетни перетекли в интернет, и между подписчиками Констанс и «Норд» началась война. А затем парни из «Норд» пришли на один из важных матчей Кардиналов, выкрикивали ругательства и разрисовали баллончиками машину Мейсона.

Кардиналам тут не рады, а Шепардам – тем более. Черт знает, какой смелостью нужно обладать, чтобы перешагнуть порог этой школы, будучи врагом каждого учащегося, хотя ты даже ни с кем лично не знаком. Запредельный уровень давления и страха.

– Клянусь, я думала, что меня убьют здесь в первый же день. Но сегодня мне даже и слова никто не сказал.

– Потому что Ник попросил.

Банка колы замирает у ее рта.

– Серьезно?

– Да. Все еще считаешь его кретином?

– Еще каким.