Утром я еду с мамой на работу, чтобы помочь ей убраться в офисе. Она настаивала, чтобы я готовилась к яблочному фестивалю, но я не могу бросить ее в одиночестве убирать целый этаж, вдвоем мы закончим намного быстрее.

К тому же я не хочу оставаться дома одна со своими мыслями. Вчера мне дважды пришлось принять душ, потому что я никак не могла избавиться от запаха парфюма Джейка. Казалось, что он повсюду, въелся в кожу, волосы и одежду, так что я закинула все вещи, в которых была, в корзину для грязного белья.

Меня раздражает, что я весь вечер не могла выбросить этот странный момент из головы. Я пять с лишним лет ждала извинений от Джейка Элфорда, наконец-то получила их, но в итоге думаю не о долгожданных словах, а о том, как моя кожа горела всю дорогу до дома, словно у меня аллергия на этого парня. Чтобы отвлечься, я принялась рисовать карикатуры для газеты, а затем открыла текст песни, присланной Оливером.

«Ты лишила меня свободы, и я совсем не против.

Но я не уверен, что тебя интересует покорность.

Я на поводке, детка, я у тебя на поводке».

С этими строчками не поспоришь. Олли сказал, что не знает, что видит на обложке, поэтому я сделала набросок в виде лежащего в ладони кровоточащего сердца, в которое впиваются острые ногти, накрашенные лаком.

– Клянусь, что убиралась здесь на прошлой неделе, – говорит мама, вытягивая меня из своих мыслей. – Как можно было так сильно убить офис?

– Это все равно лучше, чем дом после вечеринки. – Разбрызгав моющее средство по стеклу, я провожу по нему стеклоочистителем. – Даже скучно, ни одного презерватива не нашли.

– Микки! – Мама начинает резче протирать стол. – Господи, никак не привыкну к тому, что моя дочь знает, что такое презервативы.

– Я не использую их по назначению, честно.

Мама демонстративно крестится, заставляя меня рассмеяться.

– Если честно, я была бы не против, если бы ты начала ходить на свидания. Ты не можешь ждать его вечно.

– Первого секса?

– Микаэла! – Ахнув, она прижимает к груди ладонь с зажатой в ней тряпкой. – Я говорю об Оливере.

Настроение мгновенно падает. Меня убивает, что о моих чувствах знают все вокруг, все, кроме Оливера. Но я его понимаю, если бы я держала кого-то во френдзоне и не хотела чего-то большего, то намеренно не замечала бы сигналов.

– Не будем об этом, потому что я вчера решила больше никогда не говорить о парнях.

На мое заявление мама смеется, словно я выдала отличную шутку.

***

Проведение яблочного фестиваля в конце сентября – давняя традиция старшей школы Уэст-Мемфиса. К середине месяца созревает сорт Хани Крисп, и город словно сходит с ума, устраивая множество праздников и конкурсов, посвященных яблокам и блюдам из них.

Если взрослые устраивают фестиваль яблочного сидра и соревнуются размерами яблочных пирогов, то школа устраивает праздник для учеников, в котором участвуют родители, учителя и даже полицейские. На школьном дворе устанавливают сцену, аттракционы, ставят палатки с едой, проводят конкурсы на перетягивание каната, в тире можно посоревноваться с полицейским, стреляя по яблокам, либо же бросать яблоки на скорость, которую будет измерять полицейский радар. А еще учителя добровольно садятся над каркасным бассейном, и если попасть яблоком в мишень, то можно уронить учителя в воду – это самое любимое развлечение учеников.

Я не верю, что пришла на фестиваль в футболке с фанатской символикой Джейка Элфорда. К моему сожалению день выдался жарким, поэтому я не могу прикрыть рисунок хотя бы рубашкой. До концерта еще час, и я решаю прогуляться и найти Бэйли.

Долго ходить не приходится, потому что она сидит на скамейке отдельно от веселящейся толпы. На ней белый сарафан, на шее висит фотоаппарат, а в руке зажато карамелизированное яблоко на палочке.

– Вижу, отрываешься на всю катушку, – говорю я, останавливаясь напротив.

Замерев с поднесенным ко рту яблоком, Бэйли задерживает взгляд на моей груди.

– Не знаю, что хуже: этот день или эта футболка.

Рассмеявшись, я пожимаю плечами и поднимаю солнечные очки на голову.

– Зато шорты у тебя классные, – добавляет она. – Погоди, сфотографирую тебя на память.

– Не надо, я плохо получаюсь.

– Невозможно получиться плохо на снимке с правильным фотографом. К тому же я видела твои селфи в соцсетях.

– Селфи – это другое, там я полностью контролирую процесс, но как только на меня наводят камеру, впадаю в ступор с дурацким выражением лица.

– Просто попробуем, ладно?

Выбросив яблоко в урну, Бэйли вытирает руки салфеткой и, встав со скамейки, поднимает фотоаппарат, а затем хмурится.

– Улыбнись, Микки.

Я нехотя растягиваю губы в улыбке, и Бэйли хмурится еще сильнее.

– Пожалуй, не улыбайся, просто смотри в сторону.

Ее слова заставляют меня рассмеяться, но я делаю так, как она просит.

– Вау, смотри, там голый Джейк!

Я резко поворачиваю голову, а Бэйли кивает.

– Все, у нас есть удачный снимок, – говорит она, присаживаясь. – Скажем спасибо голому Джейку, которого нет.