Шрифт:
— Скорее не черты характера, а черти самые настоящие! Один дерется, вторая малюется в школу, как…
Прикусываю язык, чтобы не ляпнуть лишнего.
Милана ведь тоже стрелки этой синей подводкой нарисовала.
— Ясно, — фыркает моя подруга. — Мать с ума сходит, решила завоспитывать детей до смерти!
— Точно, — кивает Максим.
— Точно, — вторит брату Олеся.
Я качаю головой, приподняв брови. У меня от возмущения и шока сейчас глаза прямо на лоб полезут.
— Так… ладно… раз все тут такие взрослые и самостоятельные, значит я за вас больше впрягаться не стану, — шиплю я.
Сын задумчиво поджимает губы, а дочка отводит взгляд в сторону.
— И никаких больше поблажек! Раз живем у бабушки, значит, с завтрашнего дня будем бабушке помогать по дому. Чего это на клининг деньги тратит, когда у нее такие замечательные внуки? Олеся, ужин сегодня на тебе. А ты, Максим, помоешь за всеми посуду.
Мои дети встревоженно переглядываются.
Чтобы убрать дворец моей свекрови, придется все выходные потратить.
— Мам, ну ты чего завелась то? Я пересяду сейчас! — сдается Максим.
— А я лучше умоюсь, — поспешно кивает Олеська и, оставив свою школьную сумку в машине, быстро семенит к дому.
— А с тобой, Милана, у меня будет отдельный разговор, — чеканю сквозь зубы.
— Боюсь, боюсь! — улыбается весело.
— Смешного мало, — пожимаю плечами и обхожу машину, чтобы сесть за руль.
Утро явно пошло не по моему плану. Помимо того, что мы задержались возле дома, так еще и встряли в пробку.
Отравляю детей в школу с опозданием и, доведя их до самого порога, как маленьких, бреду обратно к машине.
Милана смотрится в зеркальце, подкрашивая губы яркой розовой помадой.
— Ты подумала на счет развода? — спрашивает моя подруга, как только я усаживаюсь на теплое сидение.
— Подумала.
— И что решила? — переводит на меня вызывающий взгляд.
Я молчу. Только смотрю в глаза подруги.
Она, конечно, мне только добра желает.
Милана со мной уже очень давно. И она обо мне все знает, как и я о ней. Ни тайн, ни секретов между нами никогда не было.
— Ты что, все еще думаешь? — возмущается Милана, убирая свою помаду в сумочку.
— Я хочу с ним поговорить, — мрачно сообщаю я.
— О чем?
— О нас, — шепчу. — О наших отношениях. Я не могу так, Милан. У нас дети. Мы не должны расходиться врагами.
— Отлично, вот сейчас и поговорите! — выдает уверенно моя подруга. — Давай, трогай тачку. Поедем к твоему козлу прямо в офис!
Глава 39
— Я сегодня вечером уже уезжаю, — тихо щебечет Настя. — И я бы не хотела вот так с тобой прощаться, Ром. Ты ведь… не последний человек в моей жизни.
Рассматриваю ее печальные глаза, наполненные слезами.
— И я пришла к тебе поговорить, — сипит она, смахивая влагу с ресниц.
Моя охрана замирает и ждет моих дальнейший указаний. Стоят и уши греют, здоровые амбалы. Я точно не знаю, пошел ли по офису слух, что я изменяю своей жене, ведь об этом знала только моя секретарша Анфиса. И то знала только из-за записки, которую моя бывшая одноклассница передала.
Анфиса не из тех, кто любит чесать языком, иначе она просто бы на меня не работала.
— И у меня для тебя есть новость, — еще тише выдает Настя, тревожно сминая ремешок сумочки в пальчиках.
— Говори, что за новость?
— Это личный разговор, Ром, — девушка поднимает взгляд своих синих глаз и поджимает губы.
Выглядит она сейчас очень встревоженной и растерянной, а ее тихий убаюкивающий голос и печальный взгляд сильно подкупают.
Настя словно за ниточки меня тянет, и я пляшу по ее указке, как марионетка.
— Ром, это действительно важно. Но я не могу здесь при всех рассказать.
— Ладно, — хмуро произношу я и киваю парням охранникам. — Мы поднимемся в мой кабинет.
Лицо Насти не меняется. Как было печальным и спокойным, таким и остается.
Идет за мной к лифту, осторожно ступая по чистому полу.
— Спасибо тебе, — выдыхает, прикрыв глаза.
— За что?
— Что не прогнал. Я так переживала, что наш последний разговор может не состояться, а ведь ты имеешь право знать!
По спине прокатывается холодок, а напряжение нарастает. Мучаюсь догадками, о чем же таком важном может зайти речь.