— Я уже не надеялся, что когда-то увижу тебя снова, брат…

— А я не думал, что у меня хватит духа сделать шаг навстречу, Дерек. Но как видишь, судьба решила за меня.

Он снова пытается приподняться, но Дерек жестом останавливает его.

— Пожалуйста, не двигайся. Лежи спокойно, — говорит Дерек. — Ради нашей покойной матери, забудем наши обиды. Я не знаю, что с тобой произошло, но я уверен, что это не просто так, я уверен, что это судьба.

Я с удивлением вижу, как из глаза Дерека вытекает слезинка и катится по щеке, скрываясь в конце концов в бороде.

— А кто это создание рядом с тобой? — спрашивает Дерек

— Это моя…

— Его жена, — говорю я неожиданно для себя и поднимаю на Дерека глаза, встречаясь с его резким пытливым взглядом. Я почти физически ощущаю, как работает его мысль в эту минуту. Он видит сваленные грудой имперские доспехи, видит помятое лицо Мелвилла и искалеченного брата и пытается понять, что все это может значить для него, и как ему следует вести себя.

— Вы поможете ему? — спрашиваю я, — он упал со скалы и покалечился, ему нужен доктор. Мы не знали к кому еще обратиться. Мы гнали всю ночь в надежде найти у вас помощь.

После минутного молчания Дерек наконец что-то решает про себя.

— Разумеется! Мой дом — это дом моего брата, и всякого друга моего брата, — из задумчивого выражение его лица сменяется на деловое и он тут же начинает отдавать приказы своим людям.

Я облегченно вздыхаю, чувствуя, что хотя бы на ближайшее время можно хоть немного расслабиться. Похоже этот Дерек не так уж плох и брата он, судя по всему, любит, или так кажется. Во всяком случае то, что он не отказал ему, уже о чем-то говорит.

Повозку с собаками заводят во внутренний двор и я наконец могу выпрыгнуть наружу, впервые за несколько часов ощутив твердую почву под ногами.

Сразу несколько человек осторожно вытаскивают Иоса из повозки и несут внутрь роскошного дома, я следую за ними и чувствую, что Чивс и Мелвилл неотступно следуют за мной. Стоило нам заехать во двор, клинк незаметной тенью прошмыгнул куда-то под дом. Очевидно он отлично понял, что на глаза людям показываться нельзя.

— Кармина! — громко восклицает Дерек входя внутрь дома. — Ты не поверишь, солнце мое, что произошло.

По белоснежной мраморной лестнице спускается ослепительно красивая девушка в струящемся шелковом оранжевом платье. Ее длинные кудри сверкают, словно сделанные из драгоценного металла, а личико кажется сделанным из форфора, таким холеным и идеальным оно выглядит.

Дерек подходит к ней и нежно целует ее руку.

— Что за суета, что случилось, Диди? — спрашивает она капризным голосом и надувает губки.

— Нашелся мой старший брат Иос! — говорит он шепотом, но я прекрасно его слышу благодаря своим нитям, которые уже привычно выпускаю во все стороны, — ему нужна помощ, так что он какое-то время побудет у нас.

— А что это за оборванцы с ним? — спрашивает она брезгливо морща свой хорошенький носик. — Кажется, от них воняет. Они что, не моются?

Проходя мимо, я встречаюсь взглядом с Карминой и чувствую исходящую от нее волну презрения.

Мы проходим по широкому коридору, оставляя следы песка на дорогих коврах. Иоса заносят в одну из роскошно обставленных комнат и кладут на огромную кровать, на которой уместилось бы человек пять при желании.

Я распространяю нити туда, где Дерек разговаривает со своей Карминой, чувствуя, что подслушивать нехорошо, но желание быть в курсе перевешивает стремление быть правильной.

— Они простые пустынные жители, душа моя, — лебезит перед ней Дерек. — Я тебе обещаю, с ними не будет никаких проблем.

— А что это за девчонка? Почему она замотана и не показывает лица? Уж не заразная ли она? Говорят эти бедняки чем только не болеют…

Дерек вздыхает.

— Это его жена, видимо стесняется. Она же наверняка из пустынниц и никогда не была в достойном, как наше с тобой общество. Прояви немного сострадания к бедным, милая. Поздоровайся с ней. И может быть, дай ей что-то из своих нарядов, если она захочет.

— Ты сошел с ума, Диди, — капризно говорит Кармина. — Может быть мне еще и подругой стать этой оборванке?

— Если надо, станешь и подругой, — в голосе Дерека вдруг звучит неожиданный отголосок стали, который звучал, когда он говорил со своими людьми. — Мой брат вырастил меня и сделал меня человеком. Я обязан ему если не всем, то очень многим. Так что будь добра, любовь моя, сотри с лица эту брезгливую гримасу, и хотя бы сделай вид, что ты можешь быть гостеприимной. Окажи девочке достойный прием.