Если честно, я не помню, чем ударилась. Да, голова жутко болела до тех пор, пока мне в больнице не вкололи обезболивающее, но в тот момент меня больше волновала темнота перед глазами. Как и сейчас, в принципе.

— То есть, — тяжело сглатываю, усаживаясь удобнее на кровати, — я ничего не вижу не из-за беременности, да? — надежда крыльями бабочек начинает порхать у меня в животе, подтягиваю к себе ноги, обнимаю колени. А спустя секунду ловлю себя на мысли, что таким образом пытаюсь защитить малыша, растущего во мне, даже несмотря на то, что главная угроза ему пропала, ведь мужа нет рядом со мной в самый сложный период моей жизни.

После того как Демид развернулся и ушел, меня перевели в палату, где я на удивление оказываюсь одна. Не знаю, она одноместная или мне просто повезло. И если честно, сейчас меня это мало волнует. Единственное, о чем я переживаю, так это о ребенке, которого я так сильно жду и который может стать причиной потери моего зрения. Сколько бы я ни пыталась выбросить эту мысль из головы, она не только не дает мне покоя, но и вызывает еще большие страдания, чем измена мужа.

Я уже люблю этого малыша и буду любить вечно, но… очень сильно боюсь того, что меня может ждать, если придется остаться на всю жизнь в темноте. Что малыш почувствует, когда вырастет и поймет, что это из-за его появления, мамочка никогда не сможет посмотреть на него своими глазами? Что ему придется пережить, если он когда-нибудь узнает о том, что его собственный отец пытался избавиться от него, лишь бы у меня была возможность видеть? Да и как он будет жить со мной… ослепнувшей?

Мой ребенок не должен проходить через все трудности жизни со слепой матерью. Я же толком позаботится о нем не смогу. Не говоря уже обо всем остальном.

— Я не могу точно сказать без томографии, — вздыхает женщина.

— А когда мне смогут ее сделать? — Демид что-то говорил о том, что можно провести обследование вне очереди.

— Бесплатных мест, к сожалению, нет. Они расписаны на несколько месяцев вперед. Я постараюсь сделать все возможное, чтобы вам провели обследование пораньше, в связи со срочным случаем, но… — доктор обрывается, а у меня все ухает вниз.

Бабочки в животе словно по щелчку пальца растворяются в воздухе. Во рту пересыхает. Дыхание прерывается. Сердцебиение разгоняется. Мысли превращаются в вязкую массу, из-за чего я не то, что нормально соображать не могу, но и следующие слова почти доктора почти не воспринимаю:

— Вы не волнуйтесь. Мы с вами начнем терапию. Я выпишу вам препараты, также назначу физиотерапию, а если понадобится, и электростимуляцию. Возможно, до того, как придет ваша очередь делать томографию, зрение частично восстановится. Тогда мы точно будем знать, что причина его потери в травме головы. И это останется только подтвердить, — пытается успокоить меня доктор.

— Подождите, — кое-как собираюсь с мыслями. — А сколько стоит обследование? Я могу его оплатить, — все-таки хорошо, что я не завишу чисто от Демида. Иначе…

— Демид просил тебе передать, что доступ к вашим счетам для тебя будет заблокирован, пока ты не одумаешься, — знакомый женский голос заполняет комнату, а перед глазами встает образ шикарной, худощавой блондинки, которую я знаю много лет.

Глава 10

— Алина? Это ты? — хмурюсь, по привычке силюсь увидеть пришедшего.

Не могу избавиться от ощущения, что сейчас ночь, и мне просто нужно сощуриться или хотя бы включить свет, чтобы, наконец, мир стал прежним: светлым и относительно четким. Маленькая искорка надежды зарождается в груди, но тут же затухает под натиском реальности. Из меня словно вытягивают все тепло, а страх перед холодным, темным будущим снова расползается по коже, заставляя ту покрыться мурашками.

— Я! Кто же еще? — хмыкает подруга.

Цокот каблуков становится все громче и громче, а после исчезает. Даже несмотря на то, что перед глазами темно, я все равно чувствую, как Алина смотрит на меня. Словно наяву “вижу” нахмуренные брови и поджатые губы подруги. Алина вообще очень миловидная девушка с большими голубыми глазами, маленьким носом и пухлыми губами, но вот это вечное недовольное выражение лица все портит. Сейчас как никогда радуюсь, что не вижу его. Но прекрасно чувствую, что Алиса сосредоточилась на моих глазах, которые “смотрят” в пустоту.

Мне становится совсем не по себе. Не только из-за недовольного взгляда подруги, который, не сомневаюсь, пытается пронзить меня насквозь, но и из-за ее появления в больнице.

С Алиной мы знакомы с университета. Дружим с первой пары, так сказать. Мы прошли через огонь, воду и множество пепла. Но после моего замужества отдалились. Мне всегда казалась, что подруга завидовала тому, что я нашла мужчину, который от меня без ума. Она часто повторяла: “Такое чувство, что Демид не замечает никого, кроме тебя”, а в ее голосе проскальзывали пренебрежительные нотки. Постепенно, когда “повезло тебе” и “ты, наверное, можешь всю жизнь не работать” стало звучать все чаще, я начала отстраняться.

Наши отношения смогла поддержать только совместная работа. Помню, как Алина пришла ко мне с предложением открыть доставку домашней еды. По-моему, подруга поговорила с кем-то влиятельным и этот кто-то ей пожаловался, что ему не хватает маминой еды. Тогда-то Алине и пришла идея занять столь востребованную нишу. Но готовит подруга мягко говоря “так себе”, зато, когда она ела мою стряпню, всегда приговаривала, что “ты повар от бога”. Я каждый раз смущалась и мысленно благодарила бабушку, с которой в детстве проводила почти все свободное время на кухне. Бабуля передавала мне секреты кулинарного мастерства, переходящие в нашей семье из поколения в поколение, и не забывала каждый раз добавлять, что главное готовить с любовью, тогда все обязательно будет вкусным.