Вот так и появилась наша служба доставки готовой еды: “Как у бабушки”. Алина стала отличным управленцем, что неудивительно с ее-то деловой жилкой, а я какое-то время жила на кухне: разрабатывала рецепты, прорабатывала их и в каждую технологическую карточку добавляла приписку: “не забывайте при готовке добавить щепотку любви”.

Демид же дал денег на открытие нашего маленького бизнеса, а еще поддерживал меня, когда я сталкивалась с трудностями на работе, которые казались нескончаемыми. Но, в итоге, у нас все наладилось, и наш с Алиной маленький бизнес начал расти семимильными шагами. Я больше не готовлю на кухне, просто разрабатываю рецепты и слежу за качеством их исполнения, а подруга занимается всеми возможными управленческими вопросами и расширением бизнеса.

Мы с Алиной стали в этом плане идеальным тандемом. Вот только если подруга полностью погрузилась в работу, сделав ее смыслом жизни, я всегда хотела иметь полноценную семью. Мой фокус всегда был на муже и нашем будущем ребенке. Алина, конечно же, об этом знала, хоть и не одобряла.

— Ты все-таки ничего не видишь? — Мне кажется, или я слышу осуждение в голосе подруги?

Желудок сжимается в тревожном спазме. Жар приливает к щекам.

Я не должна стыдиться того, что не способна даже узнать, во что одета подруга, не говоря уже о том, чтобы заглянуть ей в глаза, но почему-то не могу прекращать смущаться. Даже отворачиваю голову в сторону.

— Эм, я тогда вас оставлю, — раздается неуверенный голос женщины-офтальмолога. — Минут через десять пришлю медсестру, и она отведет вас на дополнительное обследование, поэтому не задерживайтесь, — доктор непрозрачно намекает Алине на то, чтобы она не задерживалась.

Какое-то время в комнате звенит тишина, после чего раздаются быстрые приглушенные шаги. Стоит двери за доктором захлопнуться, я улавливаю тяжелый вдох и какое-то шуршание. Не уверена, но мне кажется, что Алина сняла верхнюю одежду и куда-то ее бросила.

— И когда ты собиралась мне сообщить? — каждое слово подруги пропитано обвинением.

Теряюсь.

— Эм… — слегка взмахиваю волосами, пытаясь избавиться от доли замешательства, которое не проходит целый день, и с новым человеком, появляющимся в моей жизни, только усиливается. — Мне было немного не до этого, — глубоко вздыхаю, поджимаю ноги под себя, садясь в позу лотоса, при этом расправляю плечи, чтобы придать себе хотя бы внешней уверенности, ведь внутри я нахожусь в самом настоящем раздрае. — Что ты имела в виду под блокировкой счетов? — наконец, удается сконцентрироваться на чем-то важном.

— Твою мать, Ксюша! Ты сейчас об этом думаешь?! — подруга взвизгивает так неожиданно, что лишает меня дара речи.

Хорошо, хоть ненадолго.

— А о чем я еще должна думать? — хриплые слова покидают меня, приходится глубоко вздохнуть, чтобы хоть как-то смочить резко пересохнувшее горло.

— Например, о том, что из-за своей прихоти ты подставляешь меня!— словно наяву вижу, как лицо Алины краснеет, а ее губы наоборот превращаются в две белые линии.

— Прости, что? — слова подруги не укладываются в голове.

— Ты и правда самая настоящая эгоистка, — шокировано выдыхает Алина, после чего я снова слышу стук каблуков, который молоточками отдается в моих висках. — Совсем не думала, что будет с нашим “маленьким бизнесом”, когда ты ослепнешь, да? Ксюша, ты наш шеф-повар. Главный вдохновитель. Именно из-за твоих рецептов к нам идут люди. Ты забыла, что мы объявили новое меню для клиентов? Забыла, да? Что мне им сказать? Ой, простите, нового меню не будет, потому что наш шеф-повар — дура, которая только о себе и думает? — выплевывает, на секунду сдувается. Но уже через мгновение, снова заводится: — Мы с тобой так долго мечтали о нашем маленьком ресторанчике. И вот мечта сбылась, да немного не в том виде, но все-таки, а ты все хочешь разрушить из-за какой-то… прихоти!

— Ребенок — не прихоть! — выпаливаю на одном дыхании, резко закипая изнутри.

— А что? Что?! — выкрикивает. — Из-за него ты ничего не видишь! — чувствую легкий ветерок на лице. — Это, по-твоему, нормально, что твой долгожданный спиногрыз, отнял у тебя зрение?

— Это не он…

— Не надо мне врать! — рявкает Алина, из-за чего я невольно вздрагиваю. — Я все знаю! Все!

Я никогда не “видела” подругу такой… взбешенной. Но и у меня состояние не лучше. Если бы я не была темнотой прикована к кровати, то уже давно спрыгнула с нее, чтобы быть наравне с Алиной, смотреть в ее бессовестные глаза и давать нормальный отпор. Но из-за отсутствия зрения чувствую себя… беспомощной. Единственное, чего сейчас хочу — чтобы меня оставили в покое. Но это мое желание, похоже, неосуществимо. Поэтому пытаюсь противостоять подруге, как могу:

— Откуда ты можешь все знать? — сарказм пропитывает каждое мое слово.

— От твоего мужа естественно. — Не сомневаюсь, что сейчас Алина закатывает глаза.

Картинка того, как Демид прижимал какую-то блондинку к панорамному окну снова встают перед глазами. Мозг сам по себе сопоставляет цвет волос подруги и любовницы мужа. Слишком сильная осведомленность Алины о том, что происходит в моей личной жизни еще больше настораживает. Вряд ли бы Демид просто так стал откровенничать с моей подругой. Тем более, все время нашего замужества, он делал вид, что Алины не существует.