– Заведующий лесным складом Боборыкин не ладил с бригадиром.

– Какого лесного склада?

– От Краснохолмской запани.

– А при чем тут бригада лесорубов? Они же дрались?

– Лесорубы имели с Боборыкиным общие интересы. Он оказывал влияние на бригаду. И очень не любил Чубатова из-за меня.

– Значит, он подговорил лесорубов? Как бы натравил их?

– Вроде того.

– Что ж они, дети, что ли, неразумные? Избивать человека по наущению?

– У них в бригаде были, конечно, и свои трения. Производство - дело сложное.

– Трения из-за леса?

– Не знаю... Я была у них всего месяц.

– А где заготовленный лес?

– Плоты сели выше Красного переката.

– Как сели? Все?!

– Все. Две тысячи кубометров.

– Целы хоть они?

– Не знаю. Люди разбежались, бригадир избит. Спрашивать не с кого.

– Как же ухитрились плоты посадить?

– Вода малая, река обмелела. Из-за этого и сыр-бор вышел. Не пригонят плоты в Уйгун до морозов - и останутся наши лесорубы без денег. Вот они и дуются на бригадира. А он что - бог? Не может он послать проливные дожди. Осень на дворе.

– О чем же он раньше думал?

– Хотел побольше взять древесины. Да бригада у него собралась нерасторопная. Лодыри.

– Лодыри? Две тысячи кубиков добыли на дюжину человек. Это не хухры-мухры.

– А-а! Чего это стоило бригадиру?

– Бригадир, между прочим, обязан был заблаговременно спустить лес.

– Кабы не саботаж, плоты давно бы в Уйгуне были.

– Кто же саботировал?

– Все те же - Вилков да Семынин, дружки Боборыкина. Вот с них и спрашивайте.

Вошел лесник Голованов.

– Больного уложили. Моторист спрашивает: заводить ай нет?

– Как заводить? А я?
– всполошилась Даша, вставая со скамьи.
– Я в тайге не останусь.

– Не беспокойтесь - я вас больше не задерживаю, - сказал капитан.

– Дан мы же вместе поедем. В дороге, пожалуйста, - все расскажу, что вас интересует.

– И куда лес делся, расскажете?
– усмехнулся Коньков.

– Про лес я больше ничего не знаю.

– Поезжайте! Но мы еще встретимся.

– Я всегда пожалуйста.
– Даша без лишних слов вышла и посеменила под откос, придерживая руками раздувавшуюся на ветру юбку.

За ней вышли на берег Коньков и Голованов.

– Вы можете меня подкинуть до Красного переката?
– спросил Коньков.

– Можно. Мотор мой к вечеру придет, - ответил Голованов.

– А где он?

– Лесорубы за продуктами угнали.

– Что ж у них, своего мотора нет?

– Они все хозяйство продали. Работу кончили, погрузились на плоты. И сели где-то за перекатом.

– Товарищ капитан, едем, что ли?
– крикнул с глиссера моторист, подсадив на палубу Дашу.

– Поезжайте!
– ответил Коньков и махнул рукой.

Глиссер взревел, попятился задом, потом развернулся и пошел по реке, набирая скорость, задирая все выше нос и оставляя за собой тянущиеся к берегам волны, словно длинные усы.

3

Моторная лодка к вечеру, как обещал лесник, не пришла, Голованов с Коньковым сидели на бревнах возле деревянного заплота и томительно ждали ее возвращения.

Предзакатное, нежаркое солнце плавало над синей кромкой дальних сопок; река затихла и блестела у того берега желто-красным отсветом начинающейся вечерней зари; в успокоенном воздухе тонко и беспрерывно зудели комары.

Коньков хлопал себя по шее, обмахивался фуражкой и ругался. Он досадовал на себя за то, что доверился леснику и отпустил глиссер. Мог бы сгонять на глиссере к перекату; часа полтора потеряли бы доктор с больным, не более. Чай, за это время ничего бы с ним не случилось, качка не бог весть какая, потерпел бы бригадир. А теперь сиди вот и жди у моря погоды.

Капитан смутно догадывался, что драка случилась неспроста, тут не одно соперничество да оплошность с плотами. Загвоздка в чем-то другом. Да и лес цел ли? Не растащили ли плоты-то?

Несколько раз заводил он разговор с лесником, но тот ничего определенного не знал или просто отговаривался.

– Из-за чего ж они все-таки подрались?
– допытывался капитан.

– Я не видел, - отвечал лесник.
– Дрались они где-то на перекате.

– А как же у тебя очутились?

– Бригадира с Дарьей удэгейцы привезли. Говорят: половина лесорубов на запань ушла, а двое сюда приехали, на катере.

– Ну что-то они говорили? Слыхал, поди?

– Вроде бы бригадир с Боборыкиным не поладили.