— С чего вы взяли?

Даниил Александрович глубоко и очень медленно вздыхает. Он не спешит отвечать, отходит в сторону и садится на подоконник, который слегка скрипит под ним. Я осторожно подхожу ближе.

— Я не сразу вспомнил тебя, — начинает преподаватель с очередным вдохом. — Три года назад… Ты была, кажется, на первом курсе.

Я несколько раз моргаю, пытаясь осознать реальность происходящего. Его голос изменился. Больше нет той строгости и серьёзности. Сжимаю губы и продолжаю слушать его.

— На какой-то конференции студенты читали свои доклады. Я хорошо помню твою тему…

— Даже я её не помню, — встреваю я, не удержавшись.

— «Мифологический образ Тесея в представлении древних греков», кажется, — с грустной усмешкой напоминает Даниил Александрович.

Я совершенно ничего не понимаю, но всё же усаживаюсь рядом с ним.

— Я, конечно, больше интересуюсь историей России, но твой доклад был таким… живым.

Мои брови медленно поднимаются. Почему он это рассказывает?

— Мне он понравился, — Даниил Александрович поворачивает голову ко мне. — Правда. Да, он был слабоватым, конечно, но я видел, как тебе интересно. Ты же училась когда-то и, видимо, любила это?

— Да, — тихо протягиваю я в ответ и глубоко вдыхаю.

— И что теперь? Ты элементарных вещей не знаешь, — он проводит рукой по волосам. К его голосу снова возвращается серьёзность.

Я резко прихожу в себя. К чему весь этот разговор? Хочется прямо сейчас встать и уйти, но Даниил Александрович продолжает:

— Я не хотел задеть, — он вздыхает. — Просто обидно видеть, как люди горящие историей теряют этот интерес.

— Да вы только и делаете, что задеваете меня, — говорю я чуть громче, чем следовало бы. — Зачем вообще всё это? Вам должно быть всё равно на меня и мою учёбу.

— Наверное, да, должно быть, — преподаватель слегка качает головой.

— Так почему же не всё равно? Зачем вы докапываетесь до меня? Зачем все эти нотации? — я вскакиваю с места и активно жестикулирую, словно подтверждая свои слова.

Даниил Александрович тоже встаёт, но я не замолкаю.

— Вы невзлюбили меня с самого первого дня. И дело даже не в том случае в кофейне. Вы просто…

Я не могу договорить, потому что преподаватель резко делает шаг в мою сторону, хватает за шею и целует. Мне остаётся только замереть на месте. Не могу пошевелиться. Его губы касаются моих, а пальцы сжимаются на затылке. Хочу оттолкнуть его, убежать, но вместо этого цепляюсь руками за его плечи и отвечаю на поцелуй. Внутри всё переворачивается. Сердце бьётся с такой силой, что ещё немного и мне будет больно. Даниил Александрович прижимает меня ещё ближе к себе. Встаю на носочки, хватаюсь за его шею, чтобы не упасть. Голова кружится. Зачем я делаю это? Почему мы делаем это? Миллионы вопросов появляются в сознании, но тут же растворяются. Мозг отказывается думать о чём-то, кроме его сильных рук на мне и таких неожиданно мягких губах. Впиваюсь ногтями в плечи преподавателя, но слышу шаги. И он тоже. Мы в миг отлипаем друг от друга и отходим на несколько метров.

Я растерянно хлопаю глазами, пытаясь собрать остатки этого момента. Даниил Александрович оглядывается по сторонам. Повторяю за ним, но никого не вижу. Воздуха становится слишком мало. Перевожу взгляд на преподавателя и его красные губы. Точно, моя помада.

— Нужно уходить, — бормочет он, поправляя пиджак. — А об этом лучше забыть.

Преподаватель сжимаем челюсть и направляется к лестнице, но я его останавливаю:

— Даниил Александрович.

Он оборачивается и вопросительно смотрит на меня.

— Помада, — трогаю указательным пальцем свои губы.

— Твою мать, — Даниил Александрович трёт рот ладонью и всё же уходит, прикрывая его рукой.

Я усаживаюсь на подоконник, чтобы дать трясущимся ногам отдохнуть. Сердце колотится в груди с ужасной силой. Пытаюсь успокоить его. Несколько раз вдыхаю и выдыхаю, но в голове крутится одна и та же картина. Даниил Александрович целует меня. Как это получилось? Зачем? Почему я? За секунду в мыслях появляются сотни вопросов. Я опираюсь спиной на холодное окно. Оно действует отрезвляюще. Кажется, я совершила огромную ошибку. Мы совершили. Резко встаю и возвращаюсь в актовый зал, чтобы забрать свои вещи. Нужно ехать домой, пока не случилось что-нибудь похуже. Полностью погружаюсь в свои мысли и не замечаю, как выхожу на улицу, как вызываю такси и как сажусь в машину. Никак не могу выбросить всё из головы. Это кажется каким-то нереальным, будто случилось не со мной. Но почему я не оттолкнула его? Почему целовала в ответ? До сих пор чувствую руки Даниила Александровича на своём теле. Ещё неделю назад я ненавидела его. Что изменилось теперь?

Приходит день, которого я боюсь так сильно, что хочу остаться дома и никуда не выходить. Пара с Даниилом Александровичем. Его семинары ещё с самого начала семестра вызывали во мне страх, но теперь особенно. Руки трясутся только от одной мысли о том, что придётся с ним столкнуться. Это время наступает слишком быстро. Я не готова и, кажется, никогда не буду готова.

Дрожащими ладонями открываю тяжёлую дверь университета. Хочется развернуться и уйти, но собираю все силы в кулак и прохожу внутрь. Каждый шаг даётся с трудом. Шум вокруг давит на уши. Группа студентов громко смеётся прямо за углом, дальше по коридору преподаватели обсуждают прошедший концерт. Вот бы надеть наушники и не слышать их, но я молча прохожу мимо и останавливаюсь около нужной аудитории. Дверь открыта, только вот заходить я не спешу. Переминаюсь с ноги на ногу и пытаюсь понять, пришёл уже Даниил Александрович или нет. Помимо голосов студентов до меня ничего не доносится, поэтому я сжимаю руки в кулаки и вхожу.