— Так, — голос Вики становится серьёзнее. — Нужно найти её и попробовать договориться.

— Не думаю, что сработает, — сжимаю челюсть. — В универе блондинок больше, чем у меня волос на голове.

— Нужно же что-то делать, — она пытается взять ситуацию в свои руки. — Давай я попытаюсь что-нибудь узнать, чтобы тебя ещё больше не начали подозревать.

— Думаешь, в этом есть смысл?

— Да, — подруга кивает. — Нам надо поторопиться. Веди себя, будто ничего не случилось.

Я киваю и, тихо поблагодарив Вику, выхожу в коридор. Мы быстро оказываемся в аудитории и садимся на свои места. Сосредоточиться невозможно. Мысли заняты только одним. Что с нами будет дальше? Даниила Александровича уволят? Меня отчислят?

Последняя пара тянется слишком долго. Я пытаюсь отвлечься на телефон, поболтать с Викой, но навязчивая тревога никак не покидает меня. Когда преподаватель наконец-то объявляет конец семинара, я быстро хватаю сумку и выхожу из университета вместе с подругой. Вика ещё раз обещает сделать всё возможное, чтобы моя тайна не всплыла, а потом мы расстаёмся на очередном перекрёстке.

Запрыгиваю в автобус и снова задумываюсь. Может, стоит рассказать Даниилу о том, что нас подслушивали? Но тогда он точно обвинит меня. Не думаю, что такая новость ему понравится. Очень надеюсь, что таинственная блондинка всё же ничего не разобрала из нашего разговора, и я просто накручиваю себя. Нужно забыть об этом хотя бы на сегодня, чтобы подготовиться к последней пересдаче. Иначе меня отчислят не из-за слишком близких отношений с преподавателем, а из-за долгов.

Захожу в квартиру и тут же слышу голоса. Кажется, Филипп пришёл в гости, потому что так радостно, но в то же время сдержанно Юля смеётся только рядом с ним. Тихо снимаю обувь и шагаю на кухню, где и сталкиваюсь с этой весёлой парочкой.

— Привет, — Фил первый замечает меня и здоровается. — Ну что, как грызётся гранит науки?

— Не очень, — я громко вздыхаю. — Благодаря твоему другу.

— Что-то случилось? — обеспокоенно спрашивает подруга. — Ты плакала?

— Нет, — тихо отвечаю ей и продолжу дальше, чтобы заглянуть в холодильник.

— Борщ на плите, — проговаривает Юля.

Не хочется мешать их посиделкам, но желудок отчаянно требует еды, поэтому наполняю тарелку и усаживаюсь рядом с подругой. Сначала мы недолго молчим, а затем Филипп нарушает эту тишину:

— Хочешь, я поговорю с Даней и вправлю ему мозги? — предлагает он.

— Не нужно, — я отрицательно качаю головой. — Его мозгам уже ничего не поможет.

— Кать, ну чего ты? — Юля поворачивается ко мне лицом и заглядывает в глаза. — Он тебя обидел?

— Всё так же, как и всегда, хотя я сегодня даже немного подготовилась к семинару.

— Он хотя бы заметил это?

— Не знаю, но спрашивал так, будто хотел, чтобы я не могла ему ничего ответить.

Не знаю, насколько правильно обсуждать Даниила Александровича при его лучшем друге, но я говорю только то, что уже успела сказать ему в лицо, поэтому бояться нечего.

— Не думаю, что он делает это со зла, — влезает в разговор Филипп. — Может, так пытается помочь?

— Пока Даниил Александрович только позорит меня перед всей группой.

Рассказывать им про ситуацию с блондинистой шпионкой я не хочу. Эту новость Фил точно донёс бы до преподавателя, а мне новые споры не нужны. Но теперь я точно решила, что с этого момента никаких разговоров наедине, никаких переписок и никаких встреч. Только общение в рамках семинара, как преподавателя и студентки. Нужно было выставить эти границы с самого начала, но всё пошло наперекосяк ещё в первый день. Мы вернулись к тому, с чего начали. Словно никаких бесед по душам, уютной и весёлой готовки и индивидуальных занятий и не было. Но почему сердце так болит от этой мысли? Наше общение зашло слишком далеко.

— Не воспринимай его так всерьёз, — просит Филипп. — Он не плохой человек, просто помешан на своей истории и считает, что все должны быть такими же занудами.

— Ну это даже не занудство, — восклицаю я с новой волной недовольства. — Он просто невыносим.

— А мне казалось, что вы неплохо ладили, — произносит Фил, пожимая плечами.

От его слов аппетит совсем пропадает. В голове проносятся тёплые воспоминания о том, как нам было хорошо вместе. Неужели теперь это останется лишь воспоминанием? Почему всё закончилось так быстро.

— Ладно, я потом поем, — я встаю из-за стола и ставлю полную тарелку борща в холодильник.

Не могу больше думать о нём. Не хочу. Почему так сложно всё забыть? Зачем я вообще влезла в это? Захожу в комнату и падаю на кровать. Хочется уткнуться лицом в подушку и прорыдать до утра, но пора взять себя в руки. До последней пересдачи осталось совсем мало времени, и я не позволю Даниилу Александровичу всё испортить. Конечно, готовиться без него намного сложнее, но я должна доказать себе, что могу справиться и без его помощи, поэтому открываю билеты и читаю их настолько вдумчиво, насколько на это вообще способен мой мозг.