Однако когда группа обосновалась в Гайане, ситуация изменилась, поскольку очевидно, что в условиях жестокой изоляции и постоянного промывания мозгов (проповеди через громкоговорители, изнурительная работа для выживания, угрозы и оруэлловский контроль, физическая невозможность сбежать) на волю последователей оказывалось давление. Когда сенатор Райан прибыл расследовать происходящее, было уже слишком поздно. Но тогда какой оставался выбор? На мой взгляд, существует предел, который демократическое государство не может пересечь: если человек хочет жить в ситуации, кажущейся негативной для его личного развития, но упорно держится за нее, несмотря на призывы покинуть ее, следует позволить ему идти своим путем, если неочевидно, что в отношении него применяются тактики психологического или физического давления. Родители детей, погибших в Уэйко, могли спасти их, но не сделали этого.

Верные слуги

Джонс ни в коем случае не смог бы удержать своих последователей в Джонстауне, если бы не группа помощников, отвечавших за повседневную жизнь и поддержание религиозного проекта. Майкл Прокес сыграл ключевую роль, но были и несколько женщин, которые исполняли крайне важные функции, прежде всего его жена Марселин; но в Джонстауне сестры Мур Лейтон – Кэролин и Энн, последняя из которых лежала с огнестрельным ранением рядом с телом Джонса, – с энтузиазмом предались служению преподобному как в постели, так и в организации жизни города, следует назвать последнюю присоединившуюся, Марию Кацарис, которая в 18 лет вошла в гарем, а также помогала с логистической поддержкой. Прокес и эти женщины поддерживали проект в живых, когда истощенный наркотиками и паранойей преподобный уже не мог заниматься никакими важными делами.

Существует свидетельство о том, что план коллективного самоубийства не мог быть осуществлен без участия женщин, в частности сестер Мур Лейтон. Эти образованные университетские девушки полностью верили в идеи секты и были готовы умереть за это, что подтверждается прощальным письмом, оставленным Энн Мур:

«Мне сейчас 24 года, и я не надеюсь жить дольше. Я подумала, что по крайней мере должна попытаться заставить мир узнать, что такое Джим Джонс и „Храм народов“, или что это было. Джонстаун – самое мирное и полное любви сообщество, которое когда-либо существовало. Джим Джонс, который сделал этот рай возможным. Какое же это было прекрасное место! Дети любили джунгли, изучали животных и растения. Там не было машин, которые могли бы сбить их; педофилов, которые могли бы их изнасиловать; никого, кто мог бы причинить им вред. Это были самые свободные и умные дети, которых я когда-либо знала. Мы погибли, потому что вы не позволяли нам жить в мире».

Существуют люди, которые решают посвятить свою жизнь лидеру, независимо от того, насколько эксцентричным или безумным он кажется извне. Как мы видели, на жителей Гайаны оказывалось огромное давление, что позволяет отнести «Храм народов» к категории деструктивных. Однако поражает, что во время убийства столь многие родители согласились убить своих детей (более 300 детей погибли), нарушив тем самым самый основной инстинкт [99] родительства: выживание детей. Какова же причина?

Если вспомнить события убийства, это станет понятнее. Джим Джонс принял решение: пришло время «революционного самоубийства». Уже был приготовлен кубок, в котором сладкий напиток был смешан с цианидом, и различные женщины и мужчины, близкие к тройке доминирующих женщин (Кэролин Мур, Энн Мур и Мария), начали собирать всех и указывать, как действовать: взрослые дадут напиток детям, а затем выпьют сами. В документальном фильме, посвященном 50-летию катастрофы «Резня в Джонстауне», мы слышим реальный голос, который призывает к порядку, чтобы все шли к своей роковой судьбе: «Пожалуйста, оставайтесь спокойными, скажите им, что вам не будет больно, если вы будете молчать…» [100] Насколько люди осознавали, что это реально? И если они так думали, кто имел достаточную ментальную силу, чтобы противостоять? Они долгое время терпели суровые условия жизни, произвольные решения и угрозы со стороны предполагаемого мессии; что у них оставалось за пределами этого заброшенного места? Один из выживших говорит, что его мать посмотрела на него в ночь перед 18 ноября и сказала: «Дорогой, я устала». Ей было 50 лет.

Мы также видим павильон, куда последователи должны приходить, чтобы организованно получить отравленный напиток: «Двигайтесь, двигайтесь, люди, которые стоят в коридоре, идите в коридор к радио, но все оставайтесь за этим столом и возвращайтесь сюда, хорошо?» Женский голос говорит взрослым, чтобы они сначала напоили детей, и тогда начинаются смерти. «Нет ничего страшного, – продолжает голос. – Стэн, Стэн, сохраняйте спокойствие и старайтесь успокоить своих детей! Старшие дети могут помочь младшим и успокоить их [слышны крики маленьких детей: они чувствуют, что умирают, и голос вмешивается, чтобы не возникла паника]. Они не плачут от боли, просто напиток немного горький, но они плачут не потому, что им больно!»

В жизни человек стремится к последовательности и уверенности. Последователи сект доверяют своим лидерам находить смысл жизни. Если они дошли до этого момента, что они могли предложить своим детям? Лучше следовать обману до конца. Пока существуют люди с необычайным стремлением убежать от тревоги, связанной с необходимостью самостоятельно находить путь в жизни, сталкиваясь с неизбежностью смерти, гуру всегда будут занимать свое место, как волки среди овец [101] .

В сознании Джима Уоррена Джонса

Я уже сказал вначале, что Джонс – это психопат по всем признакам: выдающийся манипулятор, патологический нарцисс с нулевой эмпатией и неоспоримой способностью использовать необходимую силу. Но мы не должны недооценивать ту страсть и преданность, с которой он учился играть свою роль мессии, вложив много лет в приобретение качеств, определяющих успешного религиозного лидера: харизмы и магнетизма, ораторского мастерства, глубокого знания того, что люди ожидают услышать, и уверенности в том, что он говорит и делает. В этом ему активно способствовало то, что его религиозное послание – «апостольский социализм» – было хорошо продумано, что свидетельствует о тонком чутье, которое он развил, чтобы понять нужды людей, которые сделают его превосходящим существом.