Вернувшись из армии, он попытался восстановить старые связи. Встречался со школьными друзьями, пил пиво и смотрел то хоккей, то бейсбол, отчаянно пытаясь найти в этом хоть крупицу удовольствия. Но не почувствовал ни-че-го.

Ребята болтали о работе и о политике, обсуждали новые тачки и телок, их пустые, невесомые слова осыпались на пол серой пылью. А Стэн улыбался и кивал. Потому что ему нечего было сказать. Потому что его жизнь осталась в Афгане, но рассказывать о ней в баре компании подвыпивших парней – от одной только мысли об этом Стэна передергивало.

Постепенно посиделки становились все реже и реже. Друзья отговаривались то делами, то свиданьями, но Стэн понимал: они просто не хотят его видеть. Не то чтобы это огорчало – Стэн тоже не получал удовольствия от общения. Но все-таки было обидно. Каждый отказ оседал где-то внутри крохотной острой занозой, егозил и цеплял. Стэн пытался найти причину. Анализировал слова и поступки, прокручивал раз за разом события каждого вечера и пытался сообразить: ну что же он делает не так?

Ответа Стэн так и не нашел. И просто перестал искать встреч с друзьями, раз и навсегда махнув рукой на гребаную социальную жизнь. Не очень-то и хотелось.

Скрипнула дверь, и под ноги Стэну легла рыжая полоса света.

– Ты чего тут стоишь? – отец вышел на крыльцо и встал рядом, прислонившись спиной к стене.

– Просто. Смотрю.

– На что? – отец оглянулся, пытаясь обнаружить хоть что-то любопытное – и, конечно, ничего не нашел.

– Да ни на что. Так, вообще. Просто смотрю.

– А. Понятно, - согласно кивнул отец, и по лицу его было видно, что нифига понятного тут нет. – Как на работе?

– Нормально все.

– Устал?

– Нет. Я же там не делаю ничего, просто машину вожу. Ну и кофе пью, - Стэн потряс перепачканным в грязи стаканчиком.

– Вот и отлично. За такие деньги… Я боялся, что это будет… ну… опасно, - отец подбирал слова с такой осторожностью, будто по минному полю шагал.

– Нет, ничего такого. Все спокойно. Даже скучно, - Стэн поднял глаза к небу, в котором тускло поблескивали первые звезды. Как будто кто-то рассыпал битое стекло. – Все, хватит мерзнуть. Пошли в дом. Зря ты в одной рубашке вышел.

Отцу Стэн не соврал. Работа действительно оказалась до чертиков скучная. Стэн приезжал к девяти на Пятую Авеню, забирал Ругер и мотался с ней по всему Нью-Йорку, как в задницу ужаленный. Вот и все обязанности.

Поначалу Стэн пытался Ругер хотя бы до дверей провожать – так, как это делали телохранители в кино. Но рыжая постоянно отказывалась, а люди на улице были совершенно обычными. Они просто спешили по своим делам. Никто не обращал внимания на крохотную девушку в темно-зеленой куртке, торопливо перебегающую тротуар. Никто не пытался вырвать у нее сумку. Никто не пытался напасть. И Стэн плюнул. Теперь он просто сидел за рулем, лениво разглядывая текущую мимо автомобиля толпу, и ждал. Но ничего не происходило.

Стэн был совершенно не нужен.

Когда он соглашался на эту работу, то ожидал абсолютно другого. Опасность. Ответственность. Выполнение миссии. И сослуживцы – люди, которые делают такое же важное дело, люди, на которых всегда можно положиться. Твои братья. Твой тыл. Ничего этого Стэн не получил .

Ругер садилась в потасканную тойтоу спокойно и равнодушно, как в такси. Ничего не объясняя, она называла адрес, а потом утыкалась в свои документы – ну или говорила на какие-то общие, совершенно бессмысленные темы. Как вам погодка, мистер Паттерсон? Как прошел вчерашний вечер? Вы любите итальянскую кухню, мистер Паттерсон?

Уж лучше бы молчала.

Стэн не хотел говорить о погоде. Он хотел знать, чем же, черт побери, занимается эта загадочная организация. Почему они едут в школьную библиотеку, потом – в магазинчик оккультных товаров, а оттуда – в ломбард? Что написано в тех бумажках, которые постоянно листает Ругер? Почему она никогда не говорит по телефону? Что здесь вообще, черт побери, происходит?!

Но Ругер ничего не объясняла, а Стэн не спрашивал. Он просто крутил баранку и представлял, как пошлет все к черту. И Ругер эту самодовольную, и вечно скалящегося Манкеля, и работу кретинскую, никому не нужную. Вот просто припаркуется у тротуара, врубит аварийку и уйдет. И гори оно все синим пламенем.

А потом Стэн представлял отца – его испуганный, разочарованный взгляд – и ехал туда, куда сказали. Потому что нормальная, в общем работа. Получше, чем в гараже. И платят отлично.

– Западная Сто Тридцать Девятая улица, триста шестой дом, - Стэн притормозил перед высокой кирпичной лестницей и заглушил двигатель. – Вас проводить?

– Нет, спасибо, - Ругер повесила на шею сумку, как почтальон, и быстрым движением пригладила волосы. – Я минут через двадцать вернусь. Отдыхайте.