Участковый: Назад в СССР 2
1980 год. Олимпиада на подходе. Война в Афганистане только началась. В СССР расцвет эпохи Брежневского застоя. А майские праздники уже наступили. Во второй части Участковый продолжит спасать своих близких и карать врагов. Ведь он обязан прожить подаренные годы так, чтобы все получили по заслугам, и никто не ушёл обиженным.
Глава 1
Темное место (Перестрелка)
«Внутри аномалии»
Окунувшись во тьму, я ощутил, как по телу пробежала волна потустороннего холода, а вслед за этим, кожу обжог нестерпимый жар. Резкий контраст ощущений, поначалу дезориентировал, полностью ослепил и оглушил. Однако чувство твёрдой поверхности под ногами, дало своеобразный толчок, позволивший начать, приходить в себя.
Справившись с головокружением и накатившей тошнотой, я каким-то чудом сумел устоять на ногах. И тут же на органы чувств обрушились местные звуки, запахи и зрительные образы.
В нос ударил резкий кислотный запах. А затем я увидел машину скорой помощи, стоявшую в двух сотнях метров от моего теперешнего местонахождения. Она светилась в темноте словно новогодняя ёлка. Кроме люстры из фар на крыше, вдоль борта ярко горела настоящая гирлянда из оранжевых лампочек, опоясывавшая машину по кругу.
А между нами тянулось некое подобие дороги, по которой пробегали крохотные искорки. Затем луч фонаря проскользнул по контурам тёмных развалин, находящихся справа и слева от меня.
Внезапно, позади раздался неприятный треск. Крутанувшись на месте, я направил обрез на странное образование, походившее на покрытое трещинами чёрное зеркало. Луч фонаря в нём не отражался, а наоборот утопал и бесследно терялся. Но несмотря на это, я смог рассмотреть человеческий контур из трещин, видимо, оставшийся после того, как я прошёл сквозь переход. Именно эти разломы и трещали, в момент сращивания кусочков.
Само зеркало образовывало портальную арку в кирпичной стене. А выше, висело некое подобие, сколоченного из досок транспаранта и облупившийся портрет Сталина. Осветив надпись фонариком, я прочитал:
«Колхоз. Знамя Октября»
Сильно удивившись, я осмотрел портал и понял, откуда берутся искорки. Они растекались в разные стороны от зеркала, при этом некоторые проходили сквозь меня, покалывая слабенькими разрядами тока. Не знаю почему, но это бодрило и, как казалось, прибавляло сил.
Вспомнив, зачем сюда вошёл, я ещё раз осмотрелся и понял, что начинаю различать разные оттенки тьмы, из которых состояло это весьма необычное место. Самым тёмным, было подобие клубящегося чернотой неба над головой. На его фоне окружающие развалины казались менее мрачными. А дорога почти нормальной, видимо, из-за расходящихся по ней искорок.
В луче фонаря она выглядела как обычная грунтовка, со свежими следами протектора автомобиля. Правда, тут и там на обочинах встречались участки, покрытые чёрным мхом, на который инстинктивно не хотелось наступать. Посветив на развалины кирпичных строений, я увидел, что они на треть покрыты этим мхом. А ещё заметил подобие чёрных лиан, оплетающих расположенные повыше участки и элементы, оставшиеся от крыш. Реагируя на луч фонаря, лианы начинали вжиматься в стены, а самые тонкие кончики, так и вовсе отползать во тьму.
Ну и главное, я на инстинктивном уровне ощутил опасность, идущую от этого всего безобразия. Понимая, что в темноту лучше не соваться, я побрёл по дороге, направляясь к машине скорой помощи, в которой засели члены тайного общества.
Пройдя метров пятьдесят, обнаружил на обочине сожжённый дотла труп человека. По роду своей деятельности мне не раз приходилось видеть нечто подобное, однако я остался под впечатлением от оплетающих кости лоснящихся лиан, казавшихся частью чужеродного организма.
Через минуту я обнаружил ещё один обгорелый труп. При этом рядом с ним валялась куча стреляных гильз и согнутая винтовка с примкнутым штыком. Судя по длине ствола, когда-то это был кавалерийский карабин, являющийся укороченной версией трёхлинейки. А ещё дальше, чуть в стороне стоял оплетённый лианами грузовой автомобиль. Посветив на него, я узнал полуторку, времён Второй мировой войны.
Выходит, люди в аномалию периодически заходили. А вот назад вышли далеко не все. От этого места разило смертью и опасностью, так что встроенная в меня тревожность, вопила словно взбесившаяся сигнализация.
Побоявшись, что метающийся в темноте луч фонаря заметят в зеркало заднего вида, я выключил свет и продолжил путь, ориентируясь по искоркам, продолжавшим бежать по дороге. Подобравшись к машине скорой помощи, метров на двадцать, я только сейчас услышал, что двигатель работает на холостом ходу. Остановившись, ещё раз осмотрелся.
Рафик стоял на перекрёстке дорог. Здесь развалины были чуть повыше и на одном из домов я заметил покосившуюся вывеску «Хл?бъ». Насколько я помню, такую транскрипцию использовали только до революции. Это подтверждал двуглавый орёл, едва видневшийся в углу обгоревшей вывески.