Если всё пройдёт как задумано, то потом именно через таксистов, меня попытаются вычислить дружки Аслана. Так что следов, способных меня, идентифицировать, оставлять надо как можно меньше. А так как задумал я действовать грубо и эффективно, то искать меня какое-то время точно будут.

Конечно, можно решить вопрос, просто поговорив с этим Асланом, но лишнего времени на переговоры попросту нет. Тем более я понимал, одной встречей подобное точно не ограничится. К тому же даже заключённый устный договор, не давал гарантий, что через какое-то время наглый таксист снова не появится на горизонте и не начнёт подкатывать к Зине.

Действовать без подстраховки было опасно. И только одно успокаивало, у меня имелся опыт девяностых, и таких, как таксист Аслан я знал, как облупленных. Он же сейчас живёт в благословенные восьмидесятые, расцвет Брежневского застоя. Здесь, для того чтобы подняться, не нужно рвать зубами чужие глотки и переступать через трупы конкурентов. Сейчас даже самые отъявленные беспредельщики не такие резкие, и перед тем как пойти на крайние меры, несколько раз подумают. Это подтвердила встреча с братьями Сафроновыми. Были бы они немного порезче, точно меня завалили.

Добравшись до ресторана, я надел тёмные очки, прикрыв глаза, и направился к центральному входу. Зная, как это работает, и какие приметы люди запоминают, солнечные очки, я не собирался снимать весь вечер.

Зина говорила, что день рождения Аслана назначен на восемь. Ей приказано явиться в ресторан к девяти. Я же прибыл намного раньше, первого серьёзного наплыва посетителей не просто так. Нужно было подготовить место действия, так как договаривались.

За стеклянными вставками в массивную дверь, с висящей напоказ табличкой «Мест нет», стоял усатый швейцар. Огромный дядька в красной ливрее, явно скучал и посматривал на улицу без интереса. Воскресенье для московского ресторана — это всегда лотерея. В отличие от пятницы и субботы, сегодня можно как неплохо заработать, так и уйти с парой трояков в кармане.

Конечно, это тоже неплохие деньги, но не для таких профессиональных привратников, как этот. Я примерно мог прикинуть, сколько он зарабатывает в этот временной период. Для подобных специалистов фейс контроля, официальная зарплата работника ресторана, это уж точно не главная статья дохода.

Они пускают посетителей за деньги. Могут продать втридорога, что-то мелкое, но страшно дефицитное и за небольшой процент, свести клиентов с валютчиками и фарцовщиками. Разумеется, каждый из швейцаров имеет связи в КГБ и прочих правоохранительных органах. Они сливают оперативным работникам, кое-какую информацию, не мешающую им вести бизнес на тёпленьком местечке.

После пяти табличка огораживает ресторан, действуя, как шлагбаум, на тех, кого пускать не надо. И является одним из главных элементов, обеспечивающих львиную долю заработка швейцара.

Московские студенты, небогатые гости столицы и плохо одетые командировочные, это посетители нежелательные. Их надо отсеивать и не пускать внутрь, ни под каким предлогом.

Желанные гости ресторана, это советские граждане при деньгах и, разумеется, иностранцы. В касту завсегдатаев входит московская богема, партийная элита, торговые работники, золотая молодёжь, военные при хороших погонах и всевозможные нужные люди. Многие московские таксисты, как раз к последним и относятся.

Хороший швейцар, может не только увеличить выручку ресторана, не дав занять столики несостоятельным клиентам, но и способен лишь раз, взглянув на посетителя, определить, даст ли он хорошие чаевые. Так что заявившегося на огонёк, только что откинувшегося с зоны блатного, с котлетой денег на кармане, он тоже вычислит и, если он нормально одет, обязательно запустит в заведение.

Тот, кто стоял за дверью, дело своё явно знал. Шесть часов — это ещё рано, так что возле входа не толпилась молодёжь, уговаривая швейцара впустить внутрь. Воспользовавшись этим, я прижал к стеклу красненькую десятку и достойно выдержал оценивающий взгляд привратника.

Червонец хоть и не сразу, но подействовал как пропуск. Быстро оценив мою одежду, швейцар отодвинул хитрый засов и пустил меня внутрь. После этого ловко вытянул купюру, двумя пальцами из моей руки и показал фокус с её исчезновением.

— Здравствуйте, вы покушать или вам столик на весь вечер? — дежурно улыбнувшись, поинтересовался он.

— Любезный, мне столик для двоих. Обещаю, чаевыми никого не обижу.

Громкий щелчок пальцами, привлёк внимание подтянутого метрдотеля. А полунаклон швейцара, дал ему понять, что клиент перспективный. Сдавать верхнюю одежду мне не понадобилось, так что, проскочив мимо гардеробной, я подошёл к главному халдею, отвечающему за наполнение зала посетителями, и протянул ладонь с ещё одной десяткой.

Короткое рукопожатие освободило меня от купюры. После этого, подчёркнуто надменное лицо метрдотеля расплылось в любезной улыбке.

— Вам, столик на вечер?

— Да, на двоих.

— Могу посадить рядом со сценой — посоветовал метрдотель и указал на несколько пустых столиков, помеченных табличками «Занято».

По-прежнему не снимая солнцезащитные очки, я оценивающе осмотрел зал и указал на небольшой столик, разместившийся в 7–8 метрах от сервируемого прямо сейчас, большого банкетного стола. Других подобных я не заметил, так что если Аслан не соврал Зине о сборе его друзей, то гости, на дне рождения таксиста, должны собраться именно там.