Я достаточно легко подавил в себе желание, разобраться с гадами прямо сейчас. А в тот момент, когда накалившийся до предела разговор оппонентов подошёл к своему логическому концу, я почти полностью расслышал последние фразы, громко произнесённые сторонами.

— Воронцов, мы легко сможем всё это забрать силой — пригрозила Графиня, выйдя из себя.

— А вы не боитесь, что портал без хранителя надолго схлопнется — ответил Воронцов. — Я же сказал, что впущу вас. Но ключик от ворот вы получите, только тогда, когда всё будет готово, и не минутой раньше.

Графине явно не хотелось отступать, но что-то удержало её от необдуманных действий. Немного поигравшись с Воронцовым в гляделки, она резко развернулась. Сделала пару шагов к машине, а затем снова крутанулась и принялась выплёвывать в сторону оппонента, слова, перемешанные с угрозами.

Как только всё будет готово, немедленно отзвонитесь. Первый, должен успеть взять то, что ему причитается. Он слишком долго ждал и теперь должен выжить. А если этого не произойдёт, я обещаю, вы, Воронцов, обязательно поплатитесь. Запомните, я смогу сделать так, что вы навсегда останетесь в этом проклятом доме и не сможете выйти даже за эту чёртову арку.

Высказав всё, Графиня вместе со спутниками быстро забралась в машину. А затем скорая помощь укатила. При этом, когда Рафик разворачивался, военный не успел закрыть заднюю дверцу, и я смог рассмотреть внутренности скорой. Никаких медицинских саркофагов там не обнаружилось.

После того как оппоненты укатили, Воронцов вышел из арки и внимательно осмотрел переулок. В этот момент я явственно почувствовал надвигающуюся опасность и отпрянул к стене, при этом продолжив следить через отражение в открытой форточке.

Осмотрев окна, хранитель червоточины удалился, а я принялся собирать все кусочки информации воедино, пытаясь просчитать, что будет дальше. Здесь явно что-то готовилось. И, кстати, это же подтверждали предупреждения Леночки, секретарши директора комбината. Она это всё почувствовала заранее.

Судя по последним фразам, Графиня собирается помочь выжить какому-то «Первому». Что это за первый? Я так и не понял. Но я понял одно: если это намечено на завтра, то брать Воронцова за жабры нужно обязательно сегодня же вечером.

Перед тем как уйти, я ещё раз предупредил Кошеля, чтобы он ни в коем случае никуда самостоятельно не лез. Как мне кажется, парень проникся моим настроем и понял, что тут всё очень серьёзно.

А уже спустившись на первый этаж, я увидел телефон. Не выдержав, я набрал доктору Кацу в морг и ничего не объясняя, назначил встречу в семь, прямо здесь.

Наши сборы напоминали подготовку диверсионной группы к десантированию. Оружие, амуниция, инструмент, камера и спецодежда. Всё это было упаковано в портфель дока и спортивную сумку, сложенные в комнате старичка. Отужинавший дед, давно отвернулся к стене и теперь храпел. Кошель же с подозрением поглядывал на приготовления.

— Ты точно больше никого не видел? — ещё раз спросил я у парня.

— После отъезда скорой всё было спокойно. За целый день в переулок заехало всего пару машин. Местные шлялись туда-сюда, но это как обычно, с работы и на работу. Да здесь даже ватаги пацанов с общаг, предпочитают за домами собираться. Странно. Я как-то раньше этого не замечал.

Мы с Кацем переглянулись. Само это место, заставляло задуматься о многом. В Царском переулке не размещалось ни одной организации, заведения общепита или магазина. В центральном проезде, между домами, за время существования Советской власти, даже деревья не высадили. На фоне бурного озеленения, на других улицах микрорайона, это выглядело необычно.

А если учесть, что в доме инженеров жили только бездетные пары и одинокие старики, то это не могло не вызывать подозрений. Кстати, местные почему-то предпочитали не появляться в центральном проезде, ведущем в тупик. Многие обходили его со стороны дворов.

Кошель был прав, в прошлой жизни, это всё меня почему-то не цепляло, а теперь казалось вопиюще подозрительным. Непонятно одно, как я, расследуя серию убийств, игнорировал все эти факторы и воспринимал их как данность. Ведь стоило поискать получше, и я мог обнаружить много интересного уже тогда. Однако каждый раз, нечто неосязаемое отводило глаза, не позволяя сконцентрировать внимание на подозрительных мелочах.

Я искал серийного убийцу где угодно, но только не здесь. А своего вечного свидетеля Воронцова, воспринимал как одушевлённый инструмент, фиксирующий события. За все годы общения, я ни разу не задал ему правильных вопросов. Надеюсь, сегодня мне удастся это упущение исправить.

Едва я подумал о Воронцове, смотревший в окно Кошель замахал рукой, привлекая внимание.

— Тот мужик в светлом костюме, он снова появился — скороговоркой выпалил парень, и я аккуратно заглянул в щель между шторами.