— Артём Абрамович, чего это ты в одиночку с коньячным зверем борешься? Волнуешься?

— Да, Саша. Что-то душа не на месте. Чую, приближается нечто нехорошее.

— Не ты первый, кто меня сегодня про это предупреждает. По моим данным, в частном секторе пропала одна молоденькая особо, подходящая по всем параметрам на роль новой жертвы. К её исчезновению причастны пара московских мажоров.

— А эти каким боком засветились?

— Артём Абрамович, а ты как сам думаешь, кого вечноживущие могут завозить в медицинских саркофагах во тьму, для излечения болезней и продления жизни?

— В первую очередь, нужных им людей. Скорее всего, кого-то из партийной номенклатуры. Может, их родственников.

— Согласен. Им нужны новые связи и крыша, не позволяющая их, трогать. После излечения любимой жены или сыночка от смертельной болезни любой партийный шишка согласится на многое. Кроме этого, они хотят повысить свою популяцию. Так сказать, влить новую кровь в свои ряды. Думаю, пока в СССР вечноживущих очень мало, так что им придётся изменить положение дел.

— Саша, мне кажется, или у тебя появилась свежий источник информации? — спросил проницательный Кац.

— Артём Абрамович, похоже, у меня появился надёжный контакт в среде вечноживущих — признался я.

— И кто он?

— Это девушка, прожившая около ста лет вблизи аномалии. Извини, Артём Абрамович, но пока ты лично с ней не познакомишься, я не вправе раскрывать её личность.

— Справедливо — согласился Кац. — Но мне всё равно прямо сейчас хочется узнать, как можно больше, о самой организации.

— Расскажу всё, что смогу — пообещал я.

После этого я рассказал Кацу всё, что мог о структуре общества вечноживущих. О их внутреннем кровавом конфликте, завязавшемся во время революции и продолжавшимся в Гражданскую войну, охватившую остатки Российской империи. Затем я затронул тему вынужденной эмиграции большинства членов тайного общества за границу и последующего возвращения некоторых из них.

Хотел бы рассказать много. Но, как оказалось, больше я вытянуть из секретарши директора, пока не смог. Я так и не выяснил, откуда они вообще взялись? Ведь был среди вечноживущих первый, обнаруживший порталы? Непонятно, когда он это сделал? И вообще, откуда взялись эти червоточины, ведущие во тьму?

Думаю, завтра же, я снова встречусь с Леночкой и подробно её расспрошу.

— Значит, та француженка с убитым тобой братом, из вернувшихся эмигрантов. Графиня, жена пропавшего хозяина мануфактуры. Как-то в это не особо верится — констатировал Кац, когда я закончил.

— Артём Абрамович, ну ты же видел портал, и сам заглянул на минутку во тьму. После увиденного я готов поверить во всё что угодно.

— Нам нужно узнать об их планах.

— Завтра вечером мы захватим Воронцова и хорошенько его встряхнём. Думаю, он нам много чего расскажет.

— А если он не захочет? — усомнился Кац.

— Захочет жить, запоёт как соловей. А будет упираться, пусть пеняет на себя.

Звучало это чересчур зловеще, но сейчас я не собирался, пускать Кацу пыль в глаза. Я жаждал причинить хранителю портала боль и заставить отвечать. Он расскажет мне всё, а если не пожелает, то закончит свою жизнь в катакомбах.

Как я и обещал Зине, мы смогли провести с ней ночью немного времени. А в пять часов утра я повёл её домой. Правда, без сложностей не обошлось. Не дойдя до подъезда полсотни метров, Зина остановилась и, надув губки, предъявила претензию.

— Саша, я видела, как ты залез в новенькую шестёрку, этой профурсетки — выпалила девушка, и я понял, почему она хоть и старалась быть страстной, но периодически напрягалась.

— Значит, ты следила за мной — деланно возмутился я и выдавил из себя самую искреннюю улыбку, на которую был способен.

— И ничего я не следила. Просто вышла на балкон и случайно увидела.

— Ну я же говорю, следила. И кстати, почему это ты называешь профурсеткой, секретаршу директора нашего комбината?

— Да потому что она вся, такая из себя модная и чересчур красивая. А ещё, хоть и молоденькая, но у неё уже имеются и квартира, и машина, и связи. Да наша заведующая универсамом, по её звонку, сразу начинает собирать сумки, полные дефицитных деликатесов. Грузит это в машину мужа, и тот отвозит провиант на дачу Егорову. Это Леночка крутит всеми как хочет. Пользуется положением начальника и его авторитетом. А сама, а сама…

Зина от возмущения, чуть не захлебнулась словами.

— Зин, да не ревнуй ты. С Леночкой я по делам ездил. Считай, я тоже для директора Егорова что-то типа деликатесного продукта. Короче, налаживаю связи как могу. И кстати, нам, его положение и авторитет тоже могут в будущем пригодится.

Постаравшись успокоить Зину, я взял её за руку и повёл к подъезду. Та пару раз фыркнула, но упрямиться больше не стала. Она явно хотела узнать, что у меня за дела с Егоровым. А я, вместо объяснений, зажал её в подъезде, дав понять, что про это сейчас разговаривать не намерен.