Он нырнул под воду, и синие огоньки его тела исчезли в темноте. Последнее время он вспыхивал, стоило ему ее увидеть – наверное, чтобы ей было легче различить его в воде. Но даже если это все ради ее же пользы, она все равно…

– Тьфу, – пробормотала Мира, наконец-то садясь на землю. – Как же все хреново.

Байт что-то пробормотал, прежде чем сказать:

– Прошу, не поймите меня неправильно, мисс Мира, но когда у вас последний раз заканчивался менструальный цикл?

Гребаный же ты… Нет, дроид мужчиной никак не был. Женщиной тоже. Робот просто констатировал очевидное, а не пытался оскорбить ее, указав на чрезмерную эмоциональность.

Скрипя мозгами, она прикинула, что уже вполне пора.

– Я даже не знаю…

– Может, стоит проверить.

– И как я, интересно, должна это сделать? Что, мне запихнуть руку в костюм и показать тебе кровь?

Байт покачался из стороны в сторону.

– Благодарю покорно, мне не нужно этого видеть. Лечение в мои функции не входит.

Бурча себе под нос, что всех дроидов, очевидно, собирали мужики и ясно же было, как день, что такие вопросы задавать неприлично, Мира запихнула руку в костюм. Может, если сделать ситуацию неловкой для робота, он оставит ее в покое. Потому что кто вообще спрашивает, если… если…

Мира ошарашенно посмотрела на кровавые пальцы.

– Твою мать, – прошипела она. – И что мне с этим делать?

Вариантов у нее не было. Сидеть, истекая кровью? Нет, спасибо. Однако у нее даже не было сменной одежды. В первой пещере валялось какое-то полотенце, но, насколько она знала, они уже были далеко оттуда. А значит, остается сидеть в луже крови, пока не вернется Арджес. А кто его там знает, когда он вернется.

Все это было отвратительно.

Абсолютно. Мать его. Отвратительно.

– Мира? – спросил Байт.

– Нормально, – сказала она. За последние несколько дней это стало ее мантрой. – Просто истекаю кровью прямо в единственный костюм. Делов-то.

Она наклонилась сполоснуть руки, но замерла, когда Байт заверещал:

– Не надо!

– Почему?

– Мы находимся слишком близко к дисфотической зоне. Вам еще повезло, что вы можете переносить местное давление, но вокруг водится множество морских животных, которые учуют вашу кровь – и тогда вы нигде не спрячетесь. Если гигантский кальмар, или кит, или акула заинтересуются вашим запахом, куда вы денетесь? – Байт расстроенно загремел. – Ни капли в воду.

Ну да. У Миры было подозрение, что это всего лишь один из его приступов паранойи, но в то же время и рисковать не хотелось. Так что… Блин!

Держа руку на весу, она уставилась на кровь и очень сильно постаралась не разреветься.

– И что мне делать?

– Дайте ей высохнуть и вытрите. Я не знаю, как люди справляются с подобными ситуациями.

Так что, ей нужно было просто… сидеть? С кровью на пальцах и…

– Этот день уже ничто не спасет, – пробормотала она, неловко заваливаясь на спину с поднятой вверх рукой.

– Ну, я могу с радостью сообщить, что диалект Народа Воды достиг семидесяти двух процентов.

Семидесяти… Мира резко села обратно, тут же забыв про руку.

– Семьдесят два?

– Да.

– Тогда я рискну. – С трудом поднявшись на ноги, она подошла к Байту, схватила его чистой рукой и поставила на камень повыше. – Давай чип.

– Осталось множество разговоров, которые вы не сможете понять. Особенно тонкости их языка, их божеств и прочие нюансы. Будет гораздо лучше, если я продолжу слушать и предоставлю вам полноценный переводчик, прежде чем…

– Нет уж, – перебила его Мира. – Я больше не вынесу жить в непонимании. Все было бы гораздо проще, если бы мы могли говорить. Я полностью понимаю риски, связанные с установкой незавершенного чипа, но языки всегда меняются и развиваются. Уверена, даже я порой говорила тебе вещи, которых ты не понимал.

Внутри коробки Байта раздался тоненький звук, а потом он пробурчал:

– Была парочка, но я обновил базу данных и теперь снова могу полностью понимать ваш язык.

– Тогда продолжишь обновлять свою базу, пока мы водимся с ундиной. Но сейчас мне нужен чип в голове, чтобы я хотя бы понимала, куда он нас ведет и зачем. – Она требовательно протянула руку. – Не заставляй меня прибегать к протоколу, Байт. Я ведь прикажу, если потребуется.

Дроид заворчал, но на этот раз она услышала жужжание из-за создания чипа. Вполне возможно, что последний в его запасе, и в таком случае Мире суждено было навсегда застрять с ундиной, чей язык она так и не поймет до конца.

Но все равно, семьдесят два процента – большая часть.

Маленькое отделение на боку робота открылось, и показалось ее спасение. Может быть, чип – конец ее старых представлений о мире. Однако ничего из этого не имело значения. Теперь она сможет с ним говорить. Сможет понять, какого черта происходит.