— Нет, я приехала отдохнуть, потому что извелась от тревоги и беспокойства.

Не говоря больше ни слова, Виргилия зачерпнула половником немного кашицы, что варилась в горшке, налила в небольшую чашечку и протянула мне.

— Попробуй и скажи, как на вкус.

Я взяла чашечку и с некоторой нерешительностью поднесла к губам. Думала, жидкость будет очень горячей, но она оказалась только чуть теплой. Набравшись мужества, я отпила глоток. Вкус был странный — как у супа, и невольно вспомнился тот, что варила моя мама.

— Напоминает суп, что ела в детстве, странно, правда?

Виргилия не ответила. Снова взглянула на меня и спросила:

— Когда смотрела на тот снимок, какие еще возникли ощущения?

Я не знала, что сказать. Постаралась припомнить.

— Ощущение тайны. И в то же время чего-то очень знакомого, родного.

— На этом острове кое-что имеет к тебе некоторое отношение. Хочешь узнать, что именно?

Я окончательно растерялась:

— Нет, Виргилия. Я очень устала. И единственное, чего хочу сейчас, это понять, жива ли дочь.

— Нам видна лишь поверхность реальности.

Я поднялась.

Эта старуха говорила что-то несуразное, а в моем состоянии больно слушать такое.

— Гроза кончилась, — сказала я. — Виргилия, спасибо вам сердечное, Кажется, мне пора идти.

— Боишься? Не надо бояться правды.

Я решительно намеревалась уйти. Но вдруг подумала, а что, если эта женщина знает что-нибудь о моей дочери? Может, моя дочь оказалась втянутой в какую-нибудь ужасную историю?

— Нет, все обстоит иначе, — ответила Виргилия так, словно я вслух высказала свои мысли. — Твоя дочь не сделала ничего плохого. Я имела в виду более глубокую реальность.

Я облегченно вздохнула. Несомненно, старуха оставалась в здравом уме. Ведь она вполне осмысленно разговаривала со Стефано. Женщина положила руку мне на плечо.

— Ты устала, очень устала, знаю. Но это не физическая усталость, а душевная. Нас угнетают сомнения, неуверенность. Могу открыть тебе кое-что, касающееся тебя. Но это длинная история.

— Открыть что-то касающееся меня? В самом деле?

— Да, тебя и твоей дочери.

— Но как? Каким образом?

— Сама увидишь. Сколько думаешь пробыть на островах?

— Три недели. Несколько дней уже прошло. Но еще много времени впереди.

— Хорошо. Тогда, если хочешь все узнать, приходи завтра вечером в восемь часов. Буду ждать тебя у могилы Диомеда. А сейчас возьми эту шаль, а то холодно.

— До свиданья, — попрощалась я и накинула шаль.

На пороге я вздрогнула. Повернулась, желая заглянуть Виргинии в глаза, но не успела — она уже прикрыла за нами дверь. Стефано вышел вместе со мной, он был очень серьезен.

— Какая странная женщина, — заметила я.

— Виргилии известно много тайн, — промолвил Стефано.

Солнце уже зашло. На небе появились первые звезды.

На следующее утро вчерашняя встреча показалась мне какой-то нелепостью. Я не сомневалась, что не пойду к колдунье. К тому же я ведь и не обещала навестить ее. «Хочешь все узнать, — сказала она, — жду тебя в восемь часов». Значит, если не хочу все узнать, могу и не приходить. Но она ведь будет ожидать меня. Пожалуй, неловко обмануть ее, ведь эта старая женщина позаботилась обо мне.

Потом пришла в голову другая мысль. Ну конечно, она видела нас со Стефано из окна, когда мы поднимались в крепость. Другого пути, чтобы подняться туда, не было. И сегодня, не увидев меня на дороге к некрополю, она останется дома. Я решила, что не пойду к ней, вышла на берег и поискала место, где бы позагорать.

А позднее, после обеда, мне все же захотелось подняться в крепость. Во всяком случае, убеждала я себя, чем я рискую? Ничем. А что еще мне тут делать? Нечего. Я в отпуске. В восемь часов солнце опустится, и там, наверху будет очень красиво. К тому же я вовсе не обязана выслушивать все, что она скажет. Вот так и вышло, что я все же отправилась к Виргилии.

Помимо всего, рассуждала я, знакомиться с особенностями мышления различных людей входит в мою профессию. Прихвачу фотоаппарат, магнитофон и побольше кассет. Профессиональная защита.

Я взяла вместительную сумку, сунула туда еще теплую куртку. Ночью на острове может похолодать, особенно если поднимется ветер.

Стефано ждал меня на молу. В пути он почти ничего не говорил. Я не спеша поднялась в селение Сан-Никола. Дорога в аббатство была пустынной.

Я направилась к высокой церкви из белого песчаника.