– Привет, – коротко бросил он. – Господи, ну и денек! Да еще этот тиран… – он осекся. – Что-то не так? Дети?..

Она покачала головой. Дело не в детях. Во всяком случае, в том смысле, в котором имел в виду он. Она открыла рот, но поняла, что не в силах объяснить, чем же ее так расстроил этот день.

– Господи… С тобой все в порядке?

К собственному ужасу, Кейт поняла, что наконец, с двухлетним опозданием, плачет.

Прошло четыре дня. Кейт пережила их с невероятным трудом – непрерывный конвейер подгузников и рева. В субботу Эндрю был дома – Кейт никогда не бывала так рада, как при его возвращении вечером в пятницу, – и она уговорила его сводить обоих детей на прогулку. Точнее, она плакала до тех пор, пока он не согласился. С того дня, как она заплакала после похода к Оливии, Кейт открыла для себя слезы и использовала их во всех видах. Слезы злости, говорившие «не связывайся со мной». Одинокие слезы жалости к себе в туалете. Тихие слезы. Слезы, сотрясающие все тело. Слезы, заставляющие раскачиваться взад и вперед.

– На улице холодно. Не уверен, что стоит… – неохотно проговорил Эндрю, стоя в дверях с коляской Кирсти, на ступеньке которой пристроился Адам, уже начавший недовольно стонать.

– Все равно. Просто… – ее глаза начали наполняться слезами. – Просто уведи их, хорошо?

– Хорошо. Господи!

Они ушли, и воцарилась блаженная тишина. Кейт пила ее, словно лучшее вино. Кейт наслаждалась ей, слонялась по комнатам, пусть и усеянным игрушками и грязной одеждой: время в одиночестве было слишком бесценным, чтобы тратить его на уборку. Она уже собиралась сварить себе кофе, когда в дверь позвонили. Нет, это был не Эндрю – он уходил с ключами и уж точно даже ему было не под силу потерять их так быстро. Она открыла дверь. На пороге, одетая в мешковатые холщовые брюки и бесформенный джемпер, стояла Оливия.

На секунду Кейт задумалась, впускать ли ее, как будто все правила их дружбы на время перестали действовать.

– С Делией все в порядке? – спросила она напряженно и отступила, пропуская – но не приглашая – Оливию.

– Вернулась к бабушке с дедушкой.

Оливия встала, сплетя руки перед собой.

– А… И?

– С лицом все в порядке. Боюсь только, что может остаться шрам. Но Адам в этом не виноват.

Кейт включила чайник.

– Ну, он виноват. Это он ее поцарапал.

Не просто поцарапал. Он полностью утратил контроль над собой, отчаянно брыкаясь, чтобы вырваться из ее хватки.

– Он не хотел, это была случайность, – Оливия подошла к кухонной табуретке. – Кейт… Прости, что я так себя повела. Я должна рассказать тебе, почему так отреагировала.

Кейт ждала, и Оливия со вздохом продолжила:

– Это не так просто объяснить.

Кейт не стала ей помогать. Чайник выключился, но она не шелохнулась.

– Отец Делии… Он не захотел иметь с нами ничего общего. Он женат, у него семья. У нас был роман.

– Понятно.

– Когда я узнала, что будет ребенок… ну… я была немного… не в себе.

– Не в себе? – покосилась на нее Кейт.

– Понимаешь, я думала, что он вернется ко мне, когда родится дочь. Потом, когда он не вернулся и я осталась одна в своей квартире… В общем, тогда я это и сделала.

– Что сделала? – Кейт посмотрела на чайник, жалея, что ей нечем занять руки.

– Я оставила девочку у него на пороге. Был март. Ты знала, что младенцы могут довольно неплохо переносить холод?

– Нет, не знала…

– В общем, с ней все было в порядке. Его – ее отца – даже не было дома, но кто-то заметил девочку и вызвал полицию. Ее продержали ночь в больнице, откуда ее забрали мои родители.

– А ты?

– А… Понимаешь, у меня… биполярное расстройство. – Оливия положила руки на стол. – Я не сумасшедшая, Кейт. Я никогда бы не причинила вреда твоим детям. Конечно, я пью таблетки. В основном я просто нахожусь в подавленном состоянии, иногда впадаю в депрессию. Очень-очень редко наступает маниакальная стадия. Я не знаю, что реально, а что нет. С тех пор подобного не бывало, но она никогда не будет жить со мной. Постоянно, во всяком случае. Я не могу рисковать причинить ей вред. Это худшее, что я могу себе представить.

– Но… – Кейт непонимающе уставилась на нее. – Ты же все это время была здесь, с моими?

– Это другое. С Делией это, скорее… невероятный страх. Из-за того, что я с ней сделала. И ты всегда здесь, и как будто… я знаю, что могу помочь. Надеюсь, это так?

– Конечно. – В душе Кейт уже буйным цветом расцвела боязнь потерять помощь Оливии.

– Даже с Делией я понимаю, что проблема в основном в моей голове. Мы прекрасно уживаемся друг с другом ненадолго, но я должна очень тщательно контролировать свое поведение. Так я и живу.

– А… – Кейт задумалась. – А мне показалось, что дело в Кирсти. Решила, будто ты боишься, что она напугает Делию.

Оливия как-то странно рассмеялась.

– Ох, Кейт. Кирсти никогда никому не причинит боли. Уж в этом-то ты можешь не сомневаться.

Кейт непонимающе кивнула.

– Спасибо, что сказала мне это.

У дверей Оливия обернулась.

– На следующей неделе я приду как обычно? Если ты уверена, что тебя это все… устраивает.

– Ну хорошо. Если хочешь, – Кейт приняла предложение как должное. – Знаешь, я рада, что повидала Делию. Она – просто ангел.