— Странно слышать такой совет от вас, Штефан, — возразил ему Ариго. — От моего брата я и не жду иного, но вы-то умный человек! Неужели вы не понимаете, что я даже не успею добраться до Эпинэ, как Дорак объявит меня мятежником, изменником престола и государственным преступником!

— Это он сделает в любом случае, — хладнокровно заметил Гирке. — Но в Гайярэ у вас больше шансов дожить хотя бы до осени.

Феншо-Тримейн презрительно фыркнул:

— Неужели несколько лишних месяцев кажутся вам такими важными? — спросил он.

Гирке не ответил и даже не повернул головы к капитану. Он внимательно смотрел на графа Ариго, который в раздумье ерошил волосы.

— Дело не во мне, — сказал Ариго, как бы отвечая на немой вопрос однокорытника. — Со мной уже покончено. Если я побегу в Гайярэ, зимой меня обезглавят в Занхе. А хуже всего то, что тогда я, как камень, потащу за собой сестру и племянников. Дораку только того и нужно. Нет, разрази меня гром, если я позволю мерзавцу расправиться с ними! Это коронованное ничтожество, мой зять, безропотно отдаст их кардиналу. Вы же понимаете, Штефан: обвинив меня, Дорак состряпает королю развод, а Карла и девочек объявит ублюдками! Ворон бросил их, и, верите ли, друг мой, я даже допускаю, что у него были на то основания. Видит Создатель, я не слепой, и братская любовь не делает меня идиотом. Но, какой бы шлюхой ни была Катарина, она моя сестра, и Карл останется наследником трона, даже если мне ради этого придется сдохнуть в зловонной яме! И вам тоже! — бросил он брату.

— Что такое вы говорите, Ги? — проблеял Энтраг. — Вы же маршал Юга! Всё Эпинэ…

— Ваши сведения несколько устарели, братец, — издевательски перебил его Ариго. — Я отказался от командования, когда Штанцлера осенила блестящая идея похоронить Ворона в Варасте! Что тут скажешь! Идея столь же замечательная, как и мысль взбунтовать Эпинэ.

— Постойте, господа! Что может сказать в Багерлее герцог Окделл? — вернул присутствующих к настоящему озабоченный барон Феншо. — Что он знает?

— Ничего, — коротко отозвался Гирке. — Он был слишком близок к Алве, и Штанцлер держал его в неведении.

— Пытки освежат ему память, — иронически возразил Ариго. — Поверьте, Штефан, он скажет все, чего захочет Дорак.

— Что такое вы говорите, Ги! — снова возопил Энтраг. Ужас от недавних слов брата придал ему сил, и он даже выпрямился в кресле, где до этого бессильно полулежал. — Он же герцог Окделл! К нему не посмеют применить пытки! К нам их не применяли!

— Похоже, вы не вполне понимаете ситуацию, братец, — вкрадчиво произнес Ариго, слегка наклоняясь к Энтрагу, отчего тот обратно распластался на сиденье. — Одно дело сомнительные подозрения против братьев королевы и совсем другое – доказанное покушение на особу Первого маршала со стороны его оруженосца! К тому же Дорак – человек церкви и не станет прибегать к дыбе. Окделлу за глаза хватит пытки бессонницей. И за это все, — Ариго в упор посмотрел на угрюмого Килеана, который молча грыз себе ногти, — мы должны поблагодарить вас, любезный бывший комендант Олларии!

Килеан едва не подпрыгнул от неожиданности.

— Не делайте меня ответственным за пороки вашего семейства! — злобно огрызнулся он. — Если вы стали заложником распутства вашей сестры, я тут не при чем!

В светлых глазах Ариго зажегся недобрый огонек. Тонкие черты его породистого лица, слегка осунувшегося после Багерлее, внезапно приобрели фамильную хищную тяжеловесность. Медленным и плавным движением граф повернулся к Килеану. Глаза последнего даже расширились от невольного страха: видно, он только сейчас сообразил, почему на гербе Ариго изображен леопард.

— На вашем месте я бы поостерегся так говорить, дорогой Килеан, — мягко сказал Ариго, неторопливо приближаясь к камину. — Сначала вы бежите к прекрасной Марианне с предостережениями, потом отпускаете Авнира с открытым листом Дорака на все четыре стороны, а затем сдаете на милость Ворону свой собственный гарнизон. Может быть, я уже покойник, мой милый, но вас я переживу!

— Открытый лист вам ничем бы не помог! — воскликнул Килеан, живо вскакивая с кресла и пятясь назад.

— Я другого мнения, — спокойно возразил Ариго, продолжая медленно наступать. — Во всяком случае о моей семье вы больше не скажете ни слова!

— Довольно, господа! — скомандовал капитан Феншо-Тримейн, становясь между Ариго и Килеаном. — Вы подаете дурной пример. Не хватало нам еще перегрызться между собою!

— Успокойтесь, господа, успокойтесь! — поддержал родича старик Феншо. — К тому же вы так и не сказали, что собираетесь предпринять, дорогой Ариго.

Ариго остановился на месте как вкопанный и внимательно посмотрел на своего хозяина.

— Я теперь опасный гость, дорогой барон, — сказал он задумчиво. — Возможно, мне следует отказаться от вашего гостеприимства.

— Что за чушь! — рассердился барон. — Что бы вы ни сделали, я поддержу вас.

— Так что вы решили, Ариго? — жадно спросил Феншо-Тримейн, подавшись всем телом вперед.

— Я могу сказать, чего я не сделаю, — ответил граф. — Я не стану отсиживаться за стенами Гайярэ.

— Вы отказываетесь от единственного шанса выжить, дорогой Ги, — заметил Гирке рассудительным тоном.

— Нет, Штефан. Только выиграть пару-тройку месяцев. Поверьте мне: Эпинэ нам не поднять. Ворон выиграл войну в Сагранне, он теперь кумир армии, а без армии мы обречены, — ответил Ариго.