Что говорить, если в августе 1915 года, после падения крепостей русской Польши, в Ставке разрабатывали проект расширения тыловой полосы до линии Тверь – Тула, а главкоюз генерал Н. И. Иванов рассчитывал эвакуировать Киев? Вся тяжесть ведения войны легла на плечи главнокомандующего армиями Северо-Западного фронта генерала М. В. Алексеева, который должен был выводить войска из Польши, теряя массу людей убитыми, ранеными и пленными (кризис вооружения не позволял оказывать врагу надлежащего сопротивления), но не потеряв ни одной дивизии, целиком попавшей в плен (кроме крепостей). А чем же в этот момент занималась Ставка Верховного Главнокомандования? Снарядов нет, резервов нет, крепости сданы, Действующая армия – обескровленная и морально надломленная – откатывается в глубь Российской империи.

В Ставке, оказывается, продолжали искать виновников разгрома. Как и в начале войны, это оказались «предатели» в тылу, «шпионы» на фронте и все еврейское население России поголовно. Интригами бездарной Ставки, напрасно уничтожавшей десятки тысяч жизней, насильно отправившей в «эвакуацию» сотни тысяч жителей Галиции, Польши, Литвы и Белоруссии (громадное количество этих беженцев – детей, стариков и женщин, умерло в дороге), уже был свален военный министр генерал В. А. Сухомлинов. Создавались многочисленные комиссии «по расследованию» обстоятельств кризиса вооружения, шли заигрывания с оппозицией. А параллельно низшие штабы заваливались инструкциями и приказами по борьбе со «шпионами», «предателями» и евреями. Действительно, чем же еще надо было заниматься Ставке в тот момент, когда Великое отступление грозило обернуться в катастрофу? Такая Ставка не могла не быть сменена.

В-третьих, свою роль, безусловно, сыграла и личность великого князя Николая Николаевича. Популяризация Верховного Главнокомандующего в вооруженных силах летом 1915 года достигла своего пика. Это есть парадокс общественного массового сознания, когда фигура, на которой самой логикой лежит главная ответственность за ход и исход военных действий, в глазах миллионов сограждан остается в стороне от поражений, одновременно являясь вдохновителем всех побед. Взаимовлияние фронта и тыла увеличивало эту популярность.

Громадную роль здесь сыграла супруга великого князя, развив энергичную деятельность по наводнению прессы соответствующей информацией. А также – пропаганда либеральной оппозиции, которая при Ставке первого состава получила доступ к кредитам на оборону, которые практически не контролировались властями. Противопоставление фигур великого князя Николая Николаевича, поддерживаемое позицией самого великого князя, и императора помогало оппозиции вести борьбу за власть посредством подрыва авторитета Николая II на якобы выигрышном фоне его дяди. Тогда же происходит и организационное оформление оппозиции, создавшей организации, работавшие на оборону – Земгор. И не случайно образовавшийся в недрах Государственной думы Прогрессивный блок, взявший курс на борьбу с существующим режимом, был образован почти сразу после принятия императором Верховного Главнокомандования.

Действительно, нельзя говорить, что великий князь Николай Николаевич претендовал на трон Российской империи. Однако пользовавшиеся его именем силы умело манипулировали таковой потенциальной угрозой, дабы и дальше расшатывать власть Николая II. Популяризация великого князя как полководца, противопоставляемая «засилью темных сил» в Царском Селе, – это путеводная нить оппозиционной пропаганды.

Рвавшаяся к власти крупная буржуазия не гнушалась ничем. Соответственно, убирая своего дядю и занимая его место, император Николай II ставил преграду и на пути аристократической оппозиции. Православный публицист П. В. Мультатули считает даже, что смена Верховного Главнокомандования в 1915 году являлась (помимо исправления ситуации на фронте) «превентивным ударом» императора по планам государственного переворота, имевшего «целью ограничение власти Царя» [132] .

Вероятно, что определенные оппозиционные круги действительно делали ставку на переворот, в котором существенную роль должен был сыграть великий князь Николай Николаевич, – хотя бы в виде знамени, которое не допустит волнений генералитета и сохранит Россию в войне. Заигрывания Верховного Главнокомандующего с крупной буржуазией, лоббирование ее интересов в обход Совета министров, связи с либерально настроенными министрами, наконец, лидерство в русской «партии ястребов» показывали, что великий князь Николай Николаевич послужил бы великолепной ширмой для реализации планов, вынашивавшихся оппозицией.

Образование Прогрессивного блока во главе с А. И. Гучковым в эти дни означало создание штаба либеральной буржуазии в недрах Государственной думы. Того штаба, что взял курс на государственный переворот в виде отстранения от власти императора Николая II и установление конституционной монархии по британскому образцу, в котором реальная власть принадлежит крупному капиталу. Намерения оппозиционных сил по ограничению власти царя, несомненно, находили отклик у великого князя Николая Николаевича и, не менее очевидно, что император знал об этом. Следовательно, Николай II смещал своего дядю не столько в силу какой-либо «ревности» во властолюбии великого князя, сколько в связи с опасениями переворота против интересов России, как их понимал император.

Что же касается намерения царя исправить положение на фронте, то существует точка зрения, что смена Ставки в августе 1915 года произошла не просто так, а в связи с подготовкой французами сентябрьского наступления в Шампани. То есть царь намеревался возглавить Действующую армию в момент, когда противник должен был остановиться. Возможно, что учитывалось и это. Но французы пытались атаковать и весной, и это не задержало перебросок ударных германских дивизий на Восточный фронт, а удар под Аррасом закончился ничем.