Отец вновь аккуратно, двумя руками, стал поднимать сына на ноги. Тот сначала не понял и испугался. Вздрогнул. Зарыдал. Но повернув голову: увидел отца – и тогда, сразу успокоившись, поддался и встал. Мать, заметив царапины на ребёнке, спросила его, подвигаясь ближе и осматривая:

– Сынок, ты как себя чувствуешь? Сильно болит? – в голосе не только нежность, но и собственная боль от увиденного.

Мальчик не смог ответить, он ужасно напуган, в растерянности, и кажется, не понимал пока, где вообще находится. Мать постаралась его успокоить:

– Малыш, всё хорошо будет. Мама с папой тебя в обиду не дадут, – её голос прозвучал мягко, но уверенно.

Муж внимательно обратился к жене:

– Ты сможешь встать? – вопрос задан с надеждой, что вопрос этот излишен.

– Конечно, я не поранилась.

Он с облегчением подал ей руку и помог подняться. По обоим заметно, что усталость всё же вымотала их, но пока не смогла взять над ними верх.

Мать снова прижала ребёнка к себе. Она посмотрела на мужа – нужно идти дальше. Он понял её без слов и утвердительно кивнул. Затем легонько повернул ребёнка к себе:

– Ну-ка, забирайся ко мне на спину, – предложение сказано и активно, и нежно.

Отец развернулся и присел. Сын послушно, и пока как будто механически, последовал "инструкциям". Мужчина поднялся с сыном на закорках и посоветовался с женой:

– Пошли вниз по реке. Если я местность правильно помню, мы так быстрее до людей должны добраться.

Они пошли около реки, по неровному берегу, мужчина с ребёнком впереди, женщина сзади, придерживая сына. Она внимательно осмотрела, надёжно ли он сидит, и удобно ли ему. Затем отвлеклась, задумалась, осмотрелась уже вокруг, и обратилась к мужу:

– Давай по воде пойдём. Так нас медведь, наверное, по запаху не найдёт.

Она прозвучала неуверенно и ребёнок слабо вздрогнул. Мать заметила это и добавила уже намного твёрже:

– Да. Так он нас точно не найдёт.

Муж поддержал её:

– Давай. Конечно, не найдёт.

Заходя в воду он добавил, стараясь успокоить и сына, и жену, и самого себя:

– Но, похоже, он нас и не преследует.

Река совершенно не глубокая, однако дно её немногим-то и ровнее, чем берег. Идти старались быстро, но аккуратно. Шагая по воде, мужчина заметил:

– Ну, хотя бы сегодня тепло.

– Да уж... – вздохнула жена.

Они продолжали идти. Мужчина, после некоторого молчания, сдавленно сообщил:

– Как же я счастлив, что вы целы, – он едва сдерживал слёзы.

Женщина дрожащим голосом подтвердила:

– И я тоже, – в тихих слезах прижавшись к ребёнку.

Мужчина собрался и успокоился, насколько, конечно, ему это удалось, а затем обратился к сыну:

– Ну что, Антош, перепугались мы сегодня все? Встряска! Ты, небось, напугался? Ну ничего, это нормально. Зато друзьям потом расскажешь. Расскажешь, Антош?

Мальчик, наконец отвлёкшись от своего страха, задумался и ответил:

– Ага... – пока всё ещё растерянно.

Отец продолжил подбадривать сына:

– Мы как-нибудь приукрасим. Да, Антош? Что-нибудь добавим. Или не будем?

Сын спросил, просто интересуясь:

– Зачем?

– Честно расскажем?

– Ну да.

– Вот какой ты молодец!

Мужчина подумал и уточнил:

– Правда, сумбурно это всё. Не многое-то и помню.

Жена согласилась:

– И я тоже.

И сын:

– И я.

Отец обратил внимание, что сын втянулся в разговор. Мужчина признался:

– А знаешь, что я точно помню? Что безумно люблю тебя и маму!

Женщина ладонью погладила ребёнка по спине, а потом эту же руку положила на запястье своего мужа:

– И я вас обоих очень люблю.

Мужчина спросил сына:

– А ты, Антош?

Ребёнок сразу и искренне ответил:

– И я.

И крепче вжался в отца.

Семья продолжала идти, стараясь сохранять темп. Мужчина уверенно предположил:

– Сейчас скоро придём, тут недалеко осталось.

Женщина же как раз в это время сосредоточенно и очень строго, нетерпимо к любой угрозе, смотрела по сторонам. Посмотрела она и назад, пристально и внимательно. Затем вернула взгляд к сыну. Сосредоточенность осталась при ней, но строгость временно сдала пост мягкости и нежности.

Примерно тогда же, в это ясное погожее утро, где-то теперь уже далеко от этой семьи, но всё в том же лесу, на суку висел Александр.

Грудь его неровно, не совсем по середине, была насквозь пробита этим проклятым сучищем. Как будто мало этого: так у блядского сука маленький блядский же присучек был – который тоже вонзился в спину, пробив лёгкое.