Александр дуром заорал в отчаянии, он не знал – есть ли вообще поблизости адресаты для его указаний, но если есть – то пусть обязательно услышат:

– Бегите!!! Не оглядываясь!!! Бегите!!!!

Монстр ударил Александра, и тот отлетел в ближайшее дерево: слишком близкое – монстр тут же смог схватить человека, и после с силой швырнул его в противоположное дерево.

Кажется, у Александра был изломан позвоночник, из-за чего паралич не позволял сделать ни единого движения. Он, сидя на земле, поддерживаемый деревом, просто смотрел: как чудище легко вырвало топор из быстро затем зажившей раны. Тяжёлый топор был выброшен куда-то далеко в лес – как щепка. После этого монстр сделал движение вперёд к Александру, но направив взгляд на человека: он узнал его. Остановился, удивлённый, в нерешительности.

Монстр ладонью провёл по своему языку, собирая чёрную слюну, а затем с расстояния, небрежно махнув, обрызгал землю перед человеком, и отчасти его самого. Тот злобно посмотрел на слюну и монстра с непониманием, отвращением и страхом.

В то же время с ног монстра стекла псевдотень, объединившись с всегда имевшейся под монстром такой же лужицей, и стремительным прямым ручьём направилась к Александру, соединяясь с каплями слюны, что нитями натекали на человека и распределялись по нему.

Монстр из своих пальцев-крюков, на всё той же руке, выпустил огромные когти. Второю руку прижал к ноге, а затем словно выделил, или породил: из своей жилистой ляхи – чёрный толстый шнур, натянутый теперь от монстра до человека. На человеке нити превратились в верёвки, связавшие крепко: руки, ноги, шею и туловище. И вот только сейчас Александр излечился, и смог наконец дрыгаться. Он пытался выпутаться, раздвинуть, растормошить, расковырять ногтями.

Поглощённый борьбой с чёрными верёвками, он заметил, но не стал всматриваться: чудище замерло. Монстр пытался двигаться, но получалось лишь слегка заметное колебание. На маскообразном лице его и во взгляде читалось крайнее удивление, читались беспомощность, страх и раздражение. Он выпустил из руки шнур – и тот распался и исчез.

Александр обнаружил себя свободным, он стремительно осмотрелся, куда же ему бежать. Сзади и рядом – деревья и плотные кусты: можно быстро и не пролезть. Нашёл чуть дальше от себя хороший путь для побега в лес. А что там монстр?! Посмотрел на него – он наверняка уже близко?! А монстр-то стоял в нерешительности. И он очень напряжён: кажется, если Александр начнёт движение – чудище тут же кинется на него; но сейчас вот не кидается. Так они вдвоём и замерли, удивлённо смотря друг на друга, думая каждый о своём, пытаясь найти способ одолеть врага.

В кустах за монстром раздался шорох. И как бы чудищу ни хотелось не терять Александра из виду, он не смог не среагировать – на мгновение рефлекторно отвёл взгляд.

Александр тут же вскочил и побежал, но монстр всё же успел заметить это и, молниеносно сблизившись, ударил человека ногой в живот. Острые гигантские когти прорвали человеческую плоть. Александр взлетел вверх и полетел по большой дуге. Сначала сквозь ветви, а затем и над ними.

В болезненном полёте своём, ощущаемом словно в замедленной съёмке, он успел заметить сначала: что кровь его, оказавшись вне тела, довольно быстро исчезает, испаряясь. А затем обратил внимание и на источник того самого шороха из кустов – лису, что неслась со всех лапок в лес, держа в зубах понадкусанный маленьким человеком большой пирожок, испачканный в жухлой траве и лесной земле. Монстр лисы не заметил: он сначала пристально смотрел на Александра – а затем злой повернулся в сторону города.

Александру было странно: как в такой ситуации ему самому всё это удавалось подмечать. Нет, не в первый раз в жизни, конечно, такое ощущение, но почти каждый раз удивительно; тем более сейчас – это-то вот всё происходящее точно было в ужасную новинку. А ещё крайне удивило и то: что среди прочего он успел заметить, что лиса эта пушистая – очень милая.

Александр полетел дальше куда-то далеко в лес.

А где-то: в совсем другом направлении бежала по лесу семья. Мать испуганная, но сосредоточенная, крепко вцепилась в своё чадо, неся на руках в прижатых объятиях. Она как могла пыталась защитить его от веток, особенно когда приходилось пробираться сквозь плотную растительность. На участках более открытых удавалось иногда немного отдохнуть хотя бы от этого, однако в общем продолжая изнурительный бег. Её муж был тут, рядом, сзади, закрывая от возможной опасности со спины. Он не только отодвигал руками, если успевал, ветви перед ней, но и регулярно оглядывался назад, присматривался, и не обнаружив той самой опасности, задыхаясь от бега, но стараясь смягчить тон, успокаивал:

– Всё хорошо. Никого нет.

Они в очередной раз оказались перед бескрайней толщей кустов и деревьев, которую было не обойти. Осторожно зашли. Мужчина усердно боролся с непослушными, а то и агрессивными, ветвями, отодвигая их от своей семьи. Но всё же и ему, и жене пришлось замедлить шаг. Женщина покачнулась – начался спуск. Муж заботливо и рефлекторно поддержал:

– Осторожнее, – суть закрепил не в очевидной подсказке, но в своей участливости.

Продолжили – теперь уже спускаться. Вольно и невольно ускоряя шаг, особенно когда кустов стало сильно меньше. Женщина не смогла сохранить равновесие и упала назад, держа сына так, чтобы он был перед ней и не пострадал. Муж подхватил её, но удержать уже не смог, только смягчить падение, упав вместе с ней. Они, охлёстываемые ветвями, скатились, сидя в обнимку, к небольшой реке.

Мужчина аккуратно оставил жену с ребёнком сидеть пока на земле, а сам быстро встал и, не отходя, огляделся по сторонам. Никого кроме них. Ожидаемо. Он посмотрел на реку: другой её берег также оказался крутым и высоким, а вся эта её часть, похоже, была излучиной. Мужчина, осмотревшись не более необходимого, вернулся к жене с сыном:

– Как ты? Как вы? – ему не удалось скрыть волнение.

– Всё нормально, всё хорошо, – её голос оказался капельку ровнее.

Женщина не только отвечала мужу, но и пыталась успокоить сына. Перепуганный ребёнок тихонько плакал, вжавшись в мать. Сама она, как и муж, как и их одежда, вся была изодрана. На лице и руках красные следы и царапины. Но она, кажется, того и не замечала.