– Давайте я сейчас сам...

Он не успевает договорить, женщина в ужасе перебила его:

– Что Вы сам?!

Она отшатывается. Он, находясь тоже в стрессе, продолжает:

– Сам про монстра им всё расскажу.

Он снова приблизился к ней. Она видит его бешеный взгляд:

– Постойте... – тихо испуганно просит.

Александр резко обрывает:

– Нет, сейчас нет времени! Надо срочно... Он может сейчас всех где-нибудь перебить! Может, прямо сейчас кого-нибудь убивает! Просто поверьте! – и снова... Снова мужчина тянет к женщине руки: – Дайте я сам позвоню, сам разберусь!

Но она уже его не слушает: ранее, пятясь, она достигла машины – теперь же срывается с места и молниеносно достигает открытой двери – заскакивает в неё, садясь за руль.

Александр не успевает среагировать, да и как среагировать-то? А машина начала движение, стремясь при этом объехать мужчину. Он подбежал к ней, руками тщетно пытаясь её остановить. В результате его отталкивает. Отшатываясь, он старается удержать равновесие. Кое-как удаётся. Затем делает пару шагов за машиной, но куда там – она уже далеко. Александр останавливается. Опускает голову:

– Какой же я долбоёб!!

Однако лишнего времени нет. Он поднимает голову и поворачивает в другую сторону. Туда, откуда машина приехала. Взгляд его меняется, становится целеустремлённым.

Александр побежал в это туда – именно там находится сейчас монстр. И снова он сконцентрирован, и снова на беге, но теперь не от монстра, теперь наоборот – к нему. Но всё также не имея возможности увидеть и заметить окружающею его красоту. Лес, деревья, ветерок, птицы. И пока Александр отчаянно бежал вперёд, птички спокойно занимались своими птичьими делами.

Но так было не везде: где-то на поляне, к которой тянулся съезд, что дальше по дороге, там грохот разнёсся по округе – и птицы разлетелись в разные стороны.

Это автомобиль, другой, перекатившись по земле, ударился крышей о деревья, стёкла разбились, багажник открылся. Машина, пошатавшись, замерла на боку. А рядом стоял монстр, он жадным, рыскающим и бесконечно агрессивным взглядом осматривал лес в поисках людей.

И они здесь были, и есть, совсем недалеко. Семья, что ехала по грибы, оказалась застигнута врасплох: они теперь разделены и, сидя на земле, дрожа, вжались в деревья так, чтобы их не было видно монстру.

Мать прижала сына лицом к своей груди, обняла очень крепко и, хотя сама она уже на грани истерики, успокаивающе ласково гладила его по вздрагивающей бесценной головушке. Мальчик, шокированный, весь и целиком трясся, в ужасе он притих, не смел издать и малейшего звука.

Женщина, словно опомнившись, с отторжением посмотрела на вещи в траве: книжка, та самая, про грибы, валялась совсем рядом, но благо в траве, и кажется, её не видно; а чуть дальше кусточек – и туда, к счастью, закатилось маленькое ведёрко, не оставшись на виду; большое же ведро ещё дальше – стоит одиноко приставленное к дереву, и его тоже, вроде, не будет видно. Но как же хочется быть от всех этих вещей много, много, как можно дальше, бесконечно дальше! Взгляд её источал буквальную неприязнь к ним.

На мгновение прижала сына к себе ещё крепче, но всё также мягко и аккуратно. Она будто бы удостоверилась, что он точно тут – у неё, с ней, рядом. Мамочка вернула взгляд к сыночку, и взгляд теперь выражал нежную заботу и решительное стремление защитить.

Защищая сына, ища в том поддержки, жена посмотрела на мужа. Он, конечно же, смотрел на них. А ещё он обнял своё ведро, которое стоит ему вырваться из рук – предаст и выдаст; мужчина пытался спрятать за деревом и себя, и это проклятое ведро. Муж испуган не меньше жены, но тоже пытался сохранить самообладание. Он уже понял, что осмотреться толком не удастся.

Указательным пальцем у губ показал жене, что сейчас стоит молчать, и жестами добавил: ни в коем случае не выглядывать, никак не высовываться. Конечно он знает, что она и сама это всё давно поняла. Но ничего другого он сделать ни для неё, ни для сына не мог. Как же его это раздражало, бесило и угнетало. И эти чувства – они даже сильнее страха за себя, но не сильнее страха за свою семью.

Монстр же смотрел, высматривал. Взгляд его однозначно осмысленный, он имел соображение о происходящем, размышлял. Но мысль его, и это всегда заметно, как-то всё об одном. Он словно зафиксирован на агрессии. Ну что ж, кажется, здесь её не реализовать? Отправиться дальше, в другое место, в город? Стоять без дела надоело. Но ветер зашуршал листьями. А! Может, всё же найдутся и здесь? Именно ли это думал монстр – точно не сказать. Но жесты, поведение, взгляд и какая-никакая мимика – создавали вот такое впечатление.

А сзади чудища, медленно, прилагая безмерные усилия, чтобы не шуметь: из багажника автомобиля Александр достал топор. Затем, всё также тихо обойдя машину, сократил расстояние до монстра. И после этого резко рванул к нему, делая высокий замах добытым топором.

Это монстр уже не мог не услышать, он начал поворачиваться. Нельзя было дать ему среагировать – Александр поспешил со всей силы нанести удар по ноге. Топор лишь слегка вошёл в плоть, эффективность удара оказалась близка к отрицательной.