Филипп побагровел.

– Да я бы никогда не опорочил незамужнюю девушку, – вскипел он.

– О да! Конечно! – Стефани взмахнула руками в стороны, не выдержав лицемерия, которое исходило от брата. – А с кем же ты с пятнадцати лет ночи проводил в охотничьих домиках? С замужними женщинами?

– Тебя это не касается! – вскрикнул Филипп, доставая шпагу. – Сын не может опозорить своего отца так, как это сделает дочь, став…

Он запнулся, услышав звон металла. Эдриан тоже вытащил шпагу.

– Еще как может, месье. Разве отец не будет испытывать стыда за сына, что бьет и оскорбляет свою сестру? – ярость сквозила в его голосе.

– Она заслужила, – Филипп шагнул вперед, и Стефани встретилась с ним взглядом. Все своим видом он выказывал осуждение, но девушке вдруг сделалось все равно на его мнение. Желание остановить мужчин затмевало все остальные чувства.

– Прошу прекратите оба! – вскричала она.

– Стефани, отойди, пожалуйста, в сторону, – Эдриан подошел к ней сзади и положил руку на плечо. – В противном случае ты можешь пострадать.

– Уходи, Стефа! – Филипп принялся медленно обходить сестру и противника справа.

Эдриан тоже не стал медлить. Раз девушка не собиралась двигаться, то проще самому отойти от неё на достаточное расстояние. Однако, прежде чем шагнуть, он снял треуголку и небрежно накинул поверх девичьей шляпки. Выпускать противника из поле зрения было опасно.

– Подержи, чтобы не запачкалась.

– Что? – опешила Стефани. Пока руки тянулись к головному убору, она увидела, как приставным шагом от неё удается Эдриан.

Филипп отбросил свою шляпу в сторону и сделал выпад первым.

Лязг металла возвестил пустующую улицу о начале поединка. Филипп выкрутил шпагу, чтобы избежать парирования и ударить слева. Но противник совершил резкий выпад, не позволив перейти в атаку. Подвижность и мастерство привели молодого виконта в замешательство.

Эдриан старался не медлить и максимально использовать преимущество. Долгого боя он не выдержит. Последние двое суток в кровати и потеря крови вскоре дадут о себе знать. Четыре шва на груди не позволяли активно орудовать руками без последствий. Поэтому свободную руку мужчина завел за спину, а ноги старался держать на ширине плеч. Такому стилю его обучил в Академии учитель фехтования на случай ранения. Сейчас как раз была подходящая ситуация.

Теперь Эдриану приходилось лучше следить за равновесием, совершать поменьше размашистых и лишних движений. К тому же, он не знал привычек противника. Пока что. Хотя, после первых пробных ударов, интендант уже почувствовал слабину и неуверенность в агрессивных выпадах виконта.

Филипп хотел проколоть противника сразу же. Его раздражало ухмыляющееся лицо блондина и невероятный азарт, с которым тот вел шпагу. Виконт ощущал силу в выпадах и стойкость в парировании. Он и предположить не мог, что получит подобный отпор.

Вцепившись пальцами в мужскую треуголку, Стефани переводила взгляд с брата на возлюбленного. Страх пронзил сердце, завернув девушку в ледяное покрывало. Несмотря на знойное солнце, ей стало холодно. Настолько сильно, что, казалось, посмотри под ноги и увидишь заиндевелую мостовую. Дрожь пробирала до костей, а по коже ползли мурашки, что нещадно кусали, как голодные комары по весне.

Стефани наблюдала за ними, боясь обронить слово или пошевелиться. Будучи обученной фехтованию, она знала, что выкрик или лишнее шевеление с её стороны может навредить. Поэтому девушка специально зажала рот ладонью, что не поддаться искушению. Вторая рука сжимала полы треуголки, что принадлежала возлюбленному.

Поединок продолжался, и Стефани сосредоточенно следила за мужчинами. Филипп действовал размашисто, неаккуратно. Насколько помнила девушка, брат всегда был не сдержан. Вечно спешил заявить о себе, похвастать. Он горячился как вулканы на островах Азурского моря при любом нечаянно брошенном взгляде в его сторону.

Филипп точно так же вел себя в бою. Агрессивно, с напором, торопился. Его сильные удары заставляли Эдриана прибегать к проворности, изворачиваться, парировать. Обычно виконт загонял противника в глухую оборону, не позволяя контратаковать. Он частенько пользовался именно этой стратегией. Однако встреча с интендантом жандармерии привела в ступор, и Стефани видела это.

Брат нервничал. Рубил, махал, колол, и всякий раз после парирования или блока терялся. Эмоции ярко отражались на бледном лице виконта, и Стефани знала, что ему нелегко.

Судя по движениям и тактике боя, Эдриан тоже знал. Девушка отмечала элегантность и легкость маневров возлюбленного. С таким стилем она еще не встречалась вживую. Но ни восторга, ни гордости не испытывала, потому что боялась.

Если бы противником выступал кто-нибудь другой, тревога не была бы столь сильной. Но Филипп… Стефани знала, на какие подлости способен брат, и ничуть не сомневалась, что по возможности он пойдет против правил и напакостит. На кону лежала жизнь возлюбленного, и девушка, хоть со стороны напоминала застывшее каменное изваяние, внутри разрывалась на части от ужаса.