– Вам стоит сдерживать свой аппетит, – процедила я, застопорившись перед решеткой. Дальше третьего этажа лестница не шла, и нам пришлось вывалиться на площадку с лифтами. – Он неуместен.

На третьем было темно. Из-за плотных экранов, стоявших по периметру кругового балкона, сюда почти не доходил свет с первого этажа.

До лифтов осталось немного, и я побежала вслед за рыжей копной, смутным алым пятном размазывающейся по темноте. Вампирша уверенно прокладывала себе путь, надеясь поскорее покинуть страшное место и оказаться в безопасности.

– Эвер, стой! – не таясь, вдруг окрикнул Эрик. Его голос сорвался: – Назад!

– Ааа! – истошно взвизгнула Эвер. – Нет, нет, не смейте, только не…

Она отпрянула от теней, что строем выплыли с другого конца, но было поздно. Темный коридор затянуло запахами карри и миндаля.

Неведомой волной меня заарканило и оттянуло в черноту, к стене. Словно магический хлыст два раза обернулся вокруг талии и дернул назад. Тут же на губы легла жаркая ладонь: мне велели молчать.

– Не двигаться! – рявкнули из мрака, и вслед за словами очертилась фигура мага в длинном индийском одеянии.

За ним изменчивым миражом выплыли еще двое. Пока первый говорил, остальные монотонно вели гипнотический напев. И в уши заползало «не двигайся, не двигайся»…

Судьба-богиня, они будто ночевали в папином кабинете!

– Подчинись!

«Подчинись… подчинись…»

Эвер застыла. Не прыгнула, не оскалилась, не обнажила клыки. Просто стояла, как затравленный зверь, глядя на индийцев.

Их темные загорелые лица почти не просматривались в полумраке. Лишь поблескивали глаза и белые зубы, и драгоценные края нарядов расползались по ночи причудливыми золотыми змеями.

– Иди к остальным, полукровочка! – зычно велел главный.

«Иди к остальным…»

Маг взмахнул кистью, облепленной перстнями. И оцепеневшая кукла, ранее известная как Эвер Валенвайд, пробив лбом защитный экран, сорвалась с балкона.

– Нет! – глухо взвыла я в горячие пальцы, и те судорожно впились в челюсть.

В ухо вторгся приглушенный рык, в плечо исступленно вгрызлись зубы, разорвав рукав и добравшись до кожи. Я дернулась от боли, задышала быстро, тяжело в чужую ладонь.

Слышала, как в спину вламывается вампирское сердце. Бухает, грохочет громом, будто хочет пробиться к моему.

Даже жмурясь, я «видела», как вздуваются от напряжения жилы на висках Эрика. Он шипел в укушенное плечо. Шипел от боли и ужаса, захлебываясь кровью, слюной и розовыми кружевами.

Смаргивая с ресниц соленые капли, я разглядывала разбитый экран, служивший надежным ограждением банковского балкона. Эвер исчезла прямо за ним! Нырнула в осколочную дыру света и каменной статуей рухнула вниз. Никто из гипнотизеров не велел ей «расправить крылья» и аккуратно слевитировать.

Наверняка она там, на мраморном полу зоны «выдачи и приема».

Теперь сквозь трещины экрана пробивался свет, мрак рассеивался. Появились голоса… Они сливались в единый беспокойный гул. Полукровки застряли под разбитыми люстрами, так и не попав в хранилище.

«Не двигаться… Подчиниться… Всем стоять на местах…»

Гипнотический напев усиливался, и теперь ничто не защищало от чужой воли, ядом втекающей в уши.

Какая сила, какая дикая, сокрушающая власть над тремя десятками умов… Я не подозревала, что индийский гипноз способен контролировать полукровок. Не одну, не две… целое маленькое воинство!

И Эрика Валенвайда.

Его раздирало желанием броситься за Эвер, но гипнотический напев велел стоять. И вампир стоял, заглушая звериные рыки моей кожей.

Эрик боролся. С пожиравшей его яростью, с приказом мага в драгоценном балахоне. С очередной ментальной пыткой.

И наконец скинул с себя чужую волю.

Точно бешеная летучая мышь, ослепленная фонарем, он, сшибая углы, рванул к лестнице. Вбился лопатками в угол, крутанулся черным вихрем, свалился вниз, прокатился по ступеням. Еще прыжок, следующий… Подбитым ястребом он метался от стены к стене, забыв, что зацепил меня невидимым арканом и тащит за собой.

А может, это входило в его план – собрать мной половину банковских стен. Закрутить в немыслимом танце. И рухнуть на нижние ступени почти в обнимку.

Мы вновь были на первом. Среди опавших розочек и зефирных рюшей, сброшенных леди Честер, точно то было не бальное платье, а змеиная чешуя. С мученическим стоном я выбралась из лап Валенвайда и, не поднимаясь с колен, проползла вперед.

На меня гипнотический напев не действовал. Вся магия индийцев была направлена на половинных созданий, мои же руки и ноги (точнее, то, что от них осталось) вяло, но шевелились.