– Маловато стражи, – прокомментировал Эрик, хищно принюхиваясь и изымая из воздуха только ему видимые нюансы.

– Самых лучших отец взял сегодня в замок, – проронила я, растирая грудь. Под ребрами тревожно сжималось и пульсировало.

– И кто-то об этом явно знал, ягодка…

Я раздраженно тряхнула плечом: подозрения Валенвайда ложились на кожу тяжелыми, колючими волнами. И его выдохи, бившие прицельно то в ухо, то в шею, то под розовые рюши, добавляли тревоге пряный окрас.

Кто-то знал. Знал, знал, знал… Но я не успела сообщить подругам о письме жениха! Никому не называла дату брачной презентации. Да и папино решение взять в замок банковскую стражу стало для меня неприятным сюрпризом.

Но совпадение было слишком явным, кричащим. Полукровки выбрали идеальное время, чтобы напасть. Ни отца, ни бравой охраны. Лишь кучка линяющих морфов и горстка припозднившихся гостей: из-за наплыва «добровольных вкладчиков» банк нынче закрывался после полуночи.

– Кто, Вероника? – прошипели мне в ухо. – Кто устроил засаду графу-слизняку?

– Возможно, вы? – я нервно обернулась и столкнулась с вампиром носами. – Разве бойня в банке – не то, о чем вы мечтали? Чтобы много крови и обнаженных клыков? Чтобы полукровки выгрызали свои права зубами?

– Не тогда, когда тут прячется моя сестра, – поморщился Эрик. Пошевелил ноздрями и кивнул в правый нижний угол. – Она там. За закрытой металлической дверью. Четвертая комната от входа, вторая от нас… Что Эвер тут забыла, ради линялого шурха?

Я проследила за взглядом и, припомнив расположение кабинетов, кивнула. Поняла, что тут делала рыжая вампирша. Какие отдавала долги.

Точнее, чьи… Не свои – его.

– Под нами крыло полукровок. Кабинет брачных решений, – прошептала я, с тревогой заглядывая в побагровевшие глаза. И неоднозначно промычала вдогонку: – Взносы, репутации, регистрации… и все в таком духе…

От век Валенвайда потянулись темные вены. Они закручивались на висках в причудливые узоры и убегали под каштановые волосы, обозначая пробуждение животной сути.

– И что, тролль дери, решила среди ночи зарегистрировать моя неугомонная сестрица?

Оценивающе щурясь, Эрик поглядел вверх, влево, вправо… И вернул взгляд к толстой мраморной колонне с золотыми обручами. Только ее пышные каменные бока отделяли нас от озлобленных полукровок. Закрывали от их колючих, ищущих взоров.

– Полагаю, нерожденное дитя, – произнесла я с осторожностью и подгребла юбку с обеих сторон.

– Дитя?!

– Дитя, дитя… Вашего племянника. Или, не приведи Судьба, племянницу.

С дядюшкой бедняжке заранее не повезло.

Проклятье! Многослойное платье не желало ужиматься. Только чудо и расползавшиеся по второму этажу мрачные тени не позволяли обнаружить взрыв розового кружева наверху.

Заметив мою проблему, Эрик тоже решил поучаствовать: положил руки на мои пальцы и с силой сжал ими упрямую юбку. Она подчинилась. Уменьшилась с боков и спрессованной тканью облепила бедра. Негодяйка.

– Дитя, – повторил Эрик недоуменно. – Я бы знал, если…

– Знали бы. Если бы были чуть внимательнее к Эвер. В ее положении важна поддержка близких, – согласилась с ним, с замиранием сердца вслушиваясь в шум под нами.

Где-то разбилось стекло, истошно зарычал вервольф. Кто-то отшвырнул стул к стене, и раздался хруст деревянной ножки.

Постанывали стражи, сваленные бесчувственной кучей у входа. Жалобно оправдывались морфы. Причитали случайные маги, оказавшиеся в смертельной ловушке, – они ютились внизу, за такими же колоннами, как наша.

Два рослых парня с незнакомыми лицами шаркали по центральной зале. Заглядывали под столы, вытаскивали банковских служащих на свет, тормошили, шепча угрозы… Летела сизая шерсть, иногда вспыхивали заклятья. Воздух в зоне «выдачи и приема» насыщался прогорклым дымом.

Кто-то из лохматых полукровок попытался прогрызть щит, раскатанный перед входом в главное хранилище. Но с обиженным воем отскочил, опалив шерсть на вытянутой морде.

Защиту здесь выставляли лучшие маги из Индийского университета, и каждое утро они лично подпитывали чары. Безопасности отец уделял много внимания. Что он сказал бы, увидев, как черная копоть оседает на отполированной стойке регистрации?

– Вот этот главный! – резкий выкрик прорезал воздух, и медная чаша со звоном слетела с бедолаги морфа. – У него форма тех, что с высшим допуском!

Статный парень в облегающей майке, с рыбьей чешуей на оголенных плечах, за шкирку вытащил приемщика под свет неразбитой люстры.

Морф как-то резко поседел, шерсть с него лезла клочьями. Он лупил огромные глаза на щит, закрывающий проход к хранилищам, и в отчаянии мотал головой.

– Нельзя… смерть… клятва преданности… – бормотал бедняга, мотая в воздухе всеми четырьмя лапами.